И всюду слышен шепот Тьмы - Джой Моен

– Я, пожалуй, пойду. Есть еще дела на ферме, увидимся позже?

Словно пребывая во сне наяву, Эрве едва ощутимо коснулся губами щеки Моник, даже не заметив, что она не ответила на вопрос. Девушка не понимала, что именно так расстроило парня, все порой что-то забывают, в этом нет ничего страшного, а может, Зоэ-Моник упустила что-то еще?

* * *

Вечер только начинался, с каждой минутой все сильнее укрывая день от людских глаз надежным покрывалом полумрака. Моник радовалась возможности прогуляться, почувствовать себя беззаботной, представляя, как выглядит сейчас со стороны – одинокая путница с кучей возможностей впереди, немного загадочная, отчасти себе на уме. Она не понимала, почему ее вообще должно было интересовать мнение случайных прохожих или кого бы то ни было, но оно волновало. В прохладном воздухе витали бесплотные ароматы фруктов, сырой земли и напряжение будто перед грозой, хотя на небе не было ни облачка.

Сердце вдруг сжалось от тоски, до дома еще полчаса не спеша, а впереди ровная дорога и никого вокруг – лишь Зоэ-Моник и необъятный простор. Сорвав с края поля ссохшуюся веточку лаванды, чей неповторимый запах, впрочем, только усилился, девушка заправила ее за ухо, воображая, как это мог бы сделать Эрве, но его не было рядом. Теперь, когда вечеринок у Оливье не стало, где еще им проводить время вместе? Моник сомневалась, что парень захочет так часто приходить в гости, а родители не позволят ему оставаться с ночевкой, и завидовала Леони, которая была свободна, но вместе с тем Оливье крепко удерживал ее на месте.

Слово «свобода» пугало, в этом было главное различие Моник и ее матушки. Из рассказов отца она знала, как ценила Элайн не только само слово, но и его значение, имеющее вес, ощущающийся в малейшей крупице воздуха. Однако если кровавую ведьму свобода прельщала, то Зоэ-Моник чувствовала, как ее оно камнем тянет на дно, кольцами сворачивается каждая буква вокруг шеи. Рано или поздно придется выпорхнуть из гнезда родителей, остаться один на один с большим и непонятным миром, но чувства, пробуждающиеся при представлении этого, казались сродни безоружной борьбе с кракеном, чьи щупальца туже затягивают твое тело в ужасающих объятиях.

Может, лучше просто сдаться и остаться здесь? Навеки в лавандовом поле. Прямо сейчас лечь на сырую землю, впиться пальцами, словно корнями в почву, упоенно вдыхая ароматы вокруг. Слиться сознанием с деревьями и кустами, пока некогда румяные щеки не растеряют цвет, глазные яблоки не провалятся в глубины черепа, а кости и плоть не превратятся в пищу для животных и новых растений, которые после сбора урожая будут радовать своим видом последующих путников. При мысли об этом на душе становилось легко, но ноги разуму не подчинялись, сворачивая по тропинке, огибающей Локронан. Как достать экземпляр договора и остаться незамеченной? Это казалось невозможным, разве что вновь попросить помощи у Беньямина Де Кольбера, но что он может сделать? Наслать очередную стаю и разобрать по кирпичикам здание кабаре? Мысль показалась забавной, девушка ухмыльнулась, вслух хихикнув.

По шее под волосами пробежал холодок, до самой макушки забегали мурашки, и Зоэ-Моник подняла воротник пальто, чтобы укрыться от ветра, однако, когда порывов не было, ощущения не проходили. Тревога закралась в душу, но сколько ни оборачивайся, легче не становилось – видно, тени вновь затеяли свою игру, прячась под ветками и камнями, словно каждый раз только и ожидали, когда девушка останется одна. Моник так устала бояться, но для противостояния не хватало смелости. Быстрым шагом, изрядно запыхавшись, она преодолела расстояние до калитки, не сбавляя темп, даже когда икры и легкие жгло огнем. За спиной послышался шорох, как только рука коснулась ограды.

Резко обернувшись, заметила дернувшийся в сторону лист кукурузы, над головой вторили ветки каштана. Сжимая кулаки, дрожа от страха, Моник заставила себя сделать шаг вперед и прикрикнула:

– Эй вы! Я не боюсь, слышите!

– Прости, не хотел тебя напугать.

Вздрогнув от внезапного появления парня из тени каштана, Моник закрыла лицо ладонью, урвав минутку, чтобы прийти в себя.

– Боже… не напугал.

Беньямин Де Кольбер саркастично поднял левую бровь, едва сдерживая улыбку. Моник чертыхнулась и нервно рассмеялась, убирая руки в карманы.

– Что ты здесь делаешь?

– Ты пошла одна, и я решил убедиться, что вернешься домой в целости и сохранности, но на расстоянии, чтобы не показаться навязчивым.

Пришел черед Зоэ-Моник поднимать бровь, отражая, будто в зеркале, реакцию Бена, чем все-таки заставила парня рассмеяться, и смех его бархатом прокатился по гортани, рассеиваясь в воздухе. Мурашки защекотали кожу, но девушка старалась не задумываться, почему близость с Беньямином производила на нее такой эффект. Моник оглянулась на ферму, осмотрела окрестности; Эрве сказал, что придет позже, не хотелось бы, чтобы он застал их вместе в такой поздний час.

– Ну-у вот, я дошла, и ничего со мной не случилось. А ты сам как собираешься добираться до дома, в кустах мотоцикл припрятал? – перекатываясь с носка на пятку, поинтересовалась Зоэ-Моник, заметив, как улыбка сошла с лица Беньямина. На миг он замялся, но после откашлялся и продолжил:

– Отчасти об этом я и хотел поговорить с тобой. Точнее, кое-что показать. Только не пугайся, ладно?

Моник насторожилась, сминая пальцами ткань пальто изнутри, но старалась не показывать волнения. Он что, как и ее отец, умеет перемещаться по теням? Неужели это Беньямин насылал их? Для чего и почему он выбрал именно ее? А может, она зря в очередной раз видит заговор там, где его нет, и парень имел в виду нечто совершенно иное. Беньямин Де Кольбер сделал пару шагов назад, медленно выдохнул и закрыл глаза, собираясь с силами. Вопреки приказам отца, Бен хотел открыть перед Зоэ-Моник свой второй облик, вне сомнений, девушка помнила их встречу в Астрале, а значит, узнав, кто он такой на самом деле, не сбежит, вместе они смогут противостоять силам короля теней.

В голове тотчас раздался протяжный женский плач, до боли знакомый, отдаленно напоминающий волчий вой. Зоэ-Моник взглянула на нахмурившегося Беньямина, а потом ему за спину, желая понять, слышит ли стенания парень, он ли является их причиной.

– Так, это не смешно. Не знаю, что именно ты хотел показать, но лучше остановись, мне не по себе.

– Я тут ни при чем.

Рыдания с каждой секундой слышались отчетливее и ближе, Моник вспомнила о прозрачной девушке в библиотеке, и сердце часто забилось о ребра. Сейчас Зоэ-Моник была не одна, но что вдвоем они могли положить на противоположную чашу весов? Не лучше ли им распрощаться, а ей