И всюду слышен шепот Тьмы - Джой Моен

– Как, как ты сказал? Максанс??? Король Астрала?! – встрепенулся Эгон Гобей, наклонившись вперед к говорившему. Вампиру было знакомо это имя. Более того, их с Максансом Дю Тревиллем связывало дальнее родство, которое еще вчера казалось утраченным навечно. Беньямин кивнул, не сводя взгляда с Моник, будто пребывающей в трансе. Девушка не верила в услышанное, как и в собственные силы, у нее не было дара, который смог бы помочь королю вернуть дочь. В таком случае что Моник могла бы сделать? Тени не подчинялись ей, не могла девушка управлять и собственной, чего говорить о чужих. Даже голос, казалось, был орудием тьмы, направленной против нее самой.

– Не могу поверить. Дай угадаю, попасть в Астрал могут лишь те, в ком течет кровь клана Такка? – задал мужчина очередной вопрос, не требующий подтверждения. Зоэ-Моник не понимала, почему отец переменился в лице мгновенно, разве что названный король приходился им дальней родней, той, что не надеялись найти.

– Но почему ты тоже можешь посещать Астрал, не являясь Такка? Как видишь хоть что-то во тьме мира?

– Все дело в даре моей матушки. Птицы ловко лавируют между мирами и измерениями, для них нет границ, обращение в ворону открывает возможности. Вероятно, тьма отступает передо мной потому, что я ее не боюсь.

Ответ Беньямина Де Кольбера заставил вновь задуматься Зоэ-Моник Гобей, действительно ли это так и что будет, если она перестанет бояться хадитов, а попробует заговорить с ними, выслушать. Поможет ли это раздвинуть мглу и встретиться лицом к лицу с той частью себя, которую уже не мечтала узреть?

– Я бы хотела помочь королю. Только не знаю, что в моих силах сделать для него. Бен, скажи, ты мог бы устроить нам личную встречу?

На заявление дочери родители переглянулись, явно что-то обдумывая. Элайн хотела было воспротивиться, но Эгон остановил ее, выставив вперед ладонь.

– Одну я тебя не отпущу. В тот день, когда я отдал половину своей души Элайн, я лишился способности следовать за своим кланом. Нам бы пригодилась помощь Матэуша или самого Максанса. Беньямин, ты не мог бы изыскать способ? Пусть наши имена по-прежнему остаются в тайне.

– Попробую поговорить с обоими королями, намекнуть, чтобы каждый из них решил, будто идея принадлежит им, – кивнул Беньямин Де Кольбер, сию минуту засобиравшись в дорогу.

– Уже светает, я бы хотела отправиться в Локронан, проветрить голову. Все равно не засну.

– Снаряжу Кристель и отвезу тебя. Не ходи пешком, возвращайся на омнибусе.

В то время как Эгон запрягал лошадь, Зоэ-Моник провожала Беньямина у калитки. Все происходящее казалось сном, из которого нет выхода. Еще вчера Моник считала себя свихнувшимся подростком, над чьей головой смыкается беспросветная темнота, а сегодня все перевернулось с ног на голову. Девушка больше не злилась на парня, испытывая весь спектр эмоций – от благодарности до смущения.

– Я мгновенно перенесусь в замок, а позже найду тебя в городе.

– Постой!

Ухватив Беньямина за руку, Зоэ-Моник почувствовала, что от прикосновения заалели щеки, хотелось разжать пальцы, но те не слушались. На миг выражение лица парня стало удивленным.

– Почему… почему ты помогаешь мне? Ты вовсе не обязан это делать.

В теплых карих глазах, в которых блестели лучи восходящего солнца, зажглись озорные искорки. Беньямин ухмыльнулся, коснувшись прохладными губами разгоряченных пальцев Моник.

– Потому что хочу. Можешь списать все на бунт против родительских запретов, а можешь на то, что ты мне нравишься. Я бы предпочел второй вариант, но выбор за тобой.

Зоэ-Моник задохнулась от смущения, ее тотчас бросило в жар от шутливого признания, она поспешила отнять руки, спрятав их в карманы, устыдившись реакции собственного тела. Девушке не хотелось, чтобы с ними произошло то же, что с их родителями, – любовный треугольник, неизбежно разбивающий чье-то сердце. Моник влюблена в Эрве, они выбрали друг друга и обязательно будут счастливы, когда девушка со всем разберется, окончат лицей и уедут посмотреть мир, туда, где глаза станут светиться, а сердца пылать. История циклична, но именно нам выбирать, как она повторится и в какой момент сделает судьбоносный виток.

Беньямин Де Кольбер сделал пару шагов в сторону, когда услышал в спину тихое:

– Я так и не поблагодарила тебя за спасение в Астрале и за то, что рассказал все родителям, я бы не нашла смелости признаться. Спасибо, Бен.

* * *

Зоэ-Моник Гобей неспешно шагала по улочкам Локронана в поисках кафе или пекарни, начинающих рабочий день с первыми лучами солнца, куда можно было бы зайти и насладиться бодрящим кофе, дать себе немного времени, чтобы просто пожить или хотя бы притвориться. Гобеи жили на ферме уже несколько недель, но привычный путь их проходил от дома до мясной лавки и лицея, не было времени остановиться в круговороте проблем, перевести дух.

В конце узкой улочки нашлась продуктовая лавка, чей хозяин уже протирал прилавок застиранной тряпкой, когда Моник вошла, поприветствовав добродушно старика, и заказала чашечку горячего напитка, грозящего сделать девушку еще более тревожной, но кофе хотя бы немного соберет разрозненное внимание в кучу. Обменявшись с хозяином лавки незначительными фразами, поблагодарила мужчину за заказ, положив на прилавок монеты, и тотчас сделала глоток, не отходя от кассы, обжигая язык.

– Будьте осторожны, мадемуазель. Если желаете, можете выйти на улицу вместе с кружкой, только верните, пожалуйста, когда закончите.

Обрадованная предложением, Моник вышла на улицу, вдыхая аромат свежести утра, влажного камня и асфальта, запах свежезаваренного кофе растворялся в воздухе вместе с белым дымком. Взгляд упал на надпись на посуде, сделанную вручную: «Да будут счастливы сердца». Девушка улыбнулась, проведя по буквам большим пальцем. Зоэ-Моник хотела верить, что предсказание сбудется, скоро вернется Беньямин с новостями, и тогда одной проблемой станет меньше.

Странный скрежет привлек внимание Моник, она повернула голову на звук, но предположила, что это шумят водопроводные трубы на стене здания. Сделав пару глотков немного остывшего кофе, девушка собиралась в лавку, чтобы вернуть кружку, еще погулять по кварталу ткачей, а после найти ближайшую остановку и отправиться домой, позвонить Эрве с фермы, извиниться. Хорошо бы найти контакты нынешнего пребывания Арлетт, узнать, как у нее сейчас дела.

Шипение, перемежающееся со звуком, напоминающим царапанье когтей по стеклу, прозвучало совсем близко, над самым ухом, Моник вздрогнула, выронив кружку, наблюдая, словно в замедленной съемке, как она падает на землю, превращаясь в осколки, разлетающиеся по асфальту вместе с остатками черной жидкости. Три женщины следили за