Я – Товарищ Сталин 6 - Андрей Цуцаев

Рафаэль повернулся к генералу, его лицо стало ещё мрачнее, а рука крепче сжала винтовку.

— Вы думаете, они могли устроить ловушку, генерал? — спросил он низким, напряжённым голосом. — Если так, нам нужно быть готовыми. У меня только Mauser и шесть обойм, но я могу уложить пятерых, прежде чем они подберутся близко. Дайте мне цель, и я не промахнусь.

Санхурхо покачал головой, его усы дрогнули в слабой улыбке.

— Не горячись, Рафаэль. Если они готовят засаду, то это будет не просто пятеро с винтовками. У них могут быть пулемёты, динамит, даже бронемашина, если русские расщедрились. Но я верю в тебя и в Фелипе. Мы прорвёмся. Мы должны. Слишком многое зависит от этой встречи с Франко.

Фелипе снова рассмеялся, но в его голосе чувствовалось напряжение. Он вытер пот со лба рукавом, не отрывая глаз от дороги.

— Бронемашина? Да ну, генерал, вы меня пугаете. Этот Hispano-Suiza — не танк, но я выжму из него всё, что можно. Если что, я знаю пару троп, где нас не найдут. Там, внизу, есть старая пастушья дорога, узкая, но проехать можно. Если республиканцы нас ждут, мы их обхитрим.

Дорога становилась всё круче, повороты — всё опаснее. Солнце поднялось выше, и его лучи били в лобовое стекло, заставляя Фелипе щуриться. Пейзаж вокруг был суровым: голые скалы, редкие сосны, и глубокие овраги. Вдалеке, на горизонте, виднелись зубчатые вершины Сьерра-де-Гуадаррама, их силуэты вырисовывались на фоне бледно-голубого неба. Внизу, в пропасти, река блестела, как серебряная нить.

— Фелипе, расскажи мне что-нибудь, — сказал Санхурхо, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей. Он нагнулся, поднял упавшую папку и положил её обратно на сиденье. — Ты же из Сарагосы. Как там народ? Готовы к борьбе?

Фелипе оживился, его пальцы забарабанили по рулю, и он заговорил с энтузиазмом, словно ждал этого вопроса.

— О, генерал, в Сарагосе народ кипит! Я вам рассказывал про моего брата Педро? Он работает на оружейном складе, говорит, что люди готовы хоть завтра брать винтовки и идти на Мадрид. Все устали от этих левых, которые только и делают, что кричат о равенстве, а сами грабят крестьян. В прошлом месяце анархисты сожгли церковь в нашем районе, представляете? Моя мать до сих пор плачет, она каждое воскресенье туда ходила. А сосед, старик Мигель, мне сказал: «Фелипе, если генерал Санхурхо призовёт, я сам возьму дробовик и пойду за ним». И таких, как он, сотни. Но я вам скажу, генерал, как только вы и Франко дадите сигнал, Сарагоса встанет за вами стеной. Это я вам обещаю.

Рафаэль фыркнул, не поворачивая головы, его губы сжались в тонкую линию.

— Болтать ты мастер, Фелипе, — сказал он холодным, резким голосом. — Но если в Сарагосе все такие, как ты, то нам не восстание, а цирк устраивать. Люди говорят, а как доходит до дела, половина разбегается. Я видел это в Севилье: кричат на площадях, а потом прячутся за юбками жён, когда приходят анархисты.

Фелипе осклабился, не обидевшись, его глаза сверкнули озорством.

— Цирк? Ну, может, я и клоун, но за рулём я лучше, чем ты с твоей винтовкой. Хочешь, поменяемся местами? Посмотрим, как ты справишься с этим зверем на такой дороге. Я хоть и болтаю, но дело знаю. А ты, Рафаэль, только и делаешь, что сидишь с кислой миной, будто лимон проглотил.

Рафаэль не ответил, но его губы чуть дрогнули в намёке на улыбку. Санхурхо, заметив это, усмехнулся, его лицо на миг смягчилось.

— Вы двое — как братья, — сказал он, потирая усы. — Всё время спорите, но держитесь друг за друга. Это хорошо. Нам нужны такие люди — те, кто готов стоять плечом к плечу, даже если языки у них острые, как штыки. Война — это не только винтовки и пушки, это ещё и дух. А у вас двоих духа хватит на целую роту.

Машина выехала на особенно крутой участок дороги. Слева возвышалась отвесная скала, испещрённая трещинами, из которых торчали сухие корни. Справа пропасть становилась всё глубже, её тёмная пасть зияла, готовая проглотить неосторожного путника. Камни, отколовшиеся от склона, лежали на обочине, и Фелипе аккуратно объезжал их, стараясь не задеть бортом машины. Вдалеке послышался крик ястреба, парящего над горами, и его тень мелькнула на скале, словно предвестник беды.

— Генерал, — начал Рафаэль, его голос стал серьёзнее, — вы думаете, Франко нас поддержит? Я слышал, он не любит делиться властью. Если он решит, что вы ему мешаете, он может… ну, вы понимаете. В Севилье поговаривают, что он уже видит себя во главе Испании. А вы — человек с именем, с опытом. Это может ему не понравиться.

Санхурхо вздохнул, его взгляд устремился к горизонту, где зубчатые вершины гор казались стражами, охраняющими эту выжженную землю.

— Франко не дурак, — сказал он. — Он знает, что без меня и Мола у него нет шансов. Он осторожен, да, но он видит, что страна на грани. Если мы не выступим сейчас, республиканцы раздавят нас. А Франко хочет власти не меньше, чем я. Он поддержит нас, но будет торговаться до последнего. Он как купец на рынке — не даст ни песеты, пока не убедится, что товар стоит того. Но я знаю, как с ним говорить. Я был в Марокко, я видел, как он командует. Он уважает силу, и я покажу ему силу.

Фелипе кивнул, его глаза сузились, когда он заметил впереди узкий поворот. Он сжал руль крепче, его пальцы побелели от напряжения.

— Франко, Мола, вы — все вы, генералы, знаете, как играть в эту игру, — сказал он, его голос был чуть тише, чем обычно. — А я простой человек, мне главное — доехать до Бургоса и вернуться домой к жене. Она, кстати, готовит лучшую паэлью в Сарагосе, генерал. Если будете у нас, я вас угощу. Рис, морепродукты, немного шафрана — пальчики оближешь. Моя Мария знает, как угодить мужчине.

Санхурхо улыбнулся, но его улыбка быстро угасла. Он посмотрел в окно, на пропасть, которая становилась всё ближе с каждым поворотом. Его пальцы сжали подлокотник, словно предчувствуя что-то.

— Если мы сделаем всё правильно, Фелипе, — сказал он, — ты вернёшься к своей паэлье. Но если мы ошибаемся… что ж, тогда эта пропасть станет нашим последним домом.

Рафаэль напрягся, его рука крепче сжала винтовку, а глаза сузились, словно он пытался разглядеть врага в тени скал.

— Не говорите так, генерал, — сказал он твёрдым голосом, в котором