Системный Барон - Миф Базаров

Сразу вспомнилось угловатое авто Степана, которое до сих пор стояло за стенами особняка, прикрытое ветками.

На капоте красовался до боли знакомый знак оленя. Я потерял дар речи, переводя взгляд с автомобиля на антиквара. Евгений Викторович выглядел не лучше. Мы воскликнули одновременно:

— Волга!

— Угу, — кивнул Закалин, бережно погладив отполированный до блеска корпус. — Очень дорогой экспонат. Будете продавать?

— Оцените пока, а там посмотрим, — с сожалением произнёс я, тихо вздыхая.

После обеда начиналась вторая часть Мерлезонского балета. Тренировки со Степаном. Если Евгений Викторович выжимал из меня нервы, то старик выжимал соки.

Он стал безжалостным преподавателем.

— Что? Пять рун для тебя предел⁈ — голос гремел по всему форпосту.

Я падал без сил, чувствуя, как дрожат руки, а голова гудит от перегрузки.

— На испытаниях не будет времени на раскачку, — безжалостно твердил слуга, заставляя меня вскакивать и копировать новую руну. — Отдыхать будешь потом, если выживешь!

К концу недели я валился с ног, разрываясь между двумя мирами. Хотелось поскорее закончить с этой торговой волокитой и отправиться на болота, где меня ждал неопознанный объект, упорно называемый Александром сокровищницей.

Пару раз заглядывал Окороков, чтобы забрать дела.

— Если с дедом Никитой что-нибудь случится, я не стану больше помогать, — пригрозил дознавателю, выслушивая очередную реплику, что он, мол, работает над моим вопросом.

— Не стоит беспокоиться, — подобострастно произнёс Алексей Николаевич, принимая толстые папки из моих рук. — Я уже и лекаря к нему приставил. Сейчас дед не в тюрьме, а в пансионате отдыхает. Клянусь своей должностью, пока готовятся бумаги для освобождения, волосок не упадёт с его головы.

Мне оставалось только кивнуть, надеясь, что слова не расходятся с делом.

— Учтите! Оставшиеся десять дел вы получите только когда я лично пожму Никите руку.

На этом разговор закончился, и я ушёл, оставив дознавателя с невысказанными вопросами.

Пусть помаринуется.

Ему полезно.

Завтра Закалин обещал принести итоговый отчёт. Цифру, которая определит, будет ли у меня хоть малейший шанс остаться в списках на испытание. И от того, насколько я был силён в магии, это уже не зависело.

Новое утро, как и большая часть предыдущих, началось с того, что Степан нас поднял ни свет ни заря.

— Вставайте, лодыри! — прогремел голос над головой, едва первые лучи солнца коснулись моей подушки. — Пока вы нежитесь, у ваших врагов уже три ручья пота сошло в тренировочных залах!

Я разлепил глаза, вспоминая о сегодняшних планах, и в груди неприятно заныло. Тренировка прошла вполсилы. Мне никак не удавалось сосредоточиться. Я механически повторял рунные последовательности, но мысли были далеко. Даже Степан, обычно неумолимый, видя моё состояние, ограничился парой едких замечаний и отпустил завтракать раньше времени.

— Иди, — буркнул он, когда я в пятый раз сбился на простейшем жесте. — Бесполезно сейчас с тобой работать. Жди своего антиквара.

[До выполнения задания осталось: 3 дней 18 часов 48 минут 17 секунд]

— Я сделал всё, что мог, — протянув мне объемную папку, произнёс Закалин. — Поверьте, всё чётко по договору. Вполне возможно, что суммы хватит для оплаты взноса.

С нетерпением схватив папку, я жадно вглядывался в цифры. Сначала в общую оценочную стоимость — в груди затеплилась надежда. Потом взгляд скользнул ниже, к строке «Чистая выручка за вычетом комиссии и налогов».

Мир рухнул.

Шестнадцать тысяч двести имперских рублей!

Сумма, за которую можно купить небольшое поместье где-нибудь на окраинах провинции и которой не хватало даже на половину взноса.

Евгений Викторович молчал, глядя на то, как я медленно сажусь на единственный стул возле массивного стола в кабинете барона Григория Соловьева. Всё, что осталось от былого величия.

Правда, в кабинете лежали вещи, которые я отказался выставлять на продажу и которые имели ценность только для хозяев особняка.

Среди них были портреты Соловьёвых. Сам барон Григорий Соловьёв в военном мундире смотрел на меня строгим усталым взглядом. Его красавица жена с маленьким ребёнком на руках. Я даже не знал, кто это и как звали этого малыша.

Портрет сестры отставил в сторонку, так же как и свой. Чужой портрет с моим лицом вызывал странное чувство дежавю. Тот же прямой, немного насмешливый взгляд из-под полуприкрытых век. Та же мимика, как на большинстве моих фотографий, только вот одежда совсем другая. Сходство было потрясающее.

И сейчас они все смотрели на меня с сочувствием, будто жалели, что не могут ничем помочь.

Я откинулся на спинку стула, сжав виски. В ушах стоял звон. Шестнадцать тысяч.

— Барон? — тихо спросил Закалин. — Вам требуется время? Бумаги можно подписать и позже.

— Да, — покачав головой, произнёс я. — Этой суммы всё равно не хватит. Мне нужно ещё немного времени. Буквально пару дней, и я приму решение.

Евгений Викторович смотрел на меня с явным сочувствием.

— Если вдруг вам понадобятся мои услуги, готов помочь в любой момент. Мой номер у вас остался, Дмитрий Григорьевич?

Я кивнул, судорожно соображая, что ещё можно продать. Антиквар тихо покинул кабинет, оставляя наедине с самим собой. И тут я вспомнил про кольцо, хранившееся всё это время в сейфе.

Подойдя к стене, где ещё виднелось пятно от висевшей ранее картины, я провёл ладонью. Скрытые руны вспыхнули, проявляя взору стальную дверцу сейфа.

[Сканирование… Пассивная защита деактивирована. Распознан владелец. Уровень угрозы: нулевой. Команда: «Открытие сейфа»]

Тут же мигнул интерфейс и злосчастные папки снова повалились наружу. Я подхватил их, аккуратно придерживая. В самой глубине, на бархатном ложементе, лежала печатка. Я так и не понял, из какого она металла, и вещица была тяжелее, чем казалось на вид.

Осторожно, чтобы ничего не уронить, выудил это сокровище на белый свет.

— Евгений Викторович, подождите, — крикнул я, догоняя антиквара.

Он обернулся, вопросительно посмотрев на меня.

— Есть кое-что, что я вам ещё не показывал, но не уверен, что оно имеет хоть какую-нибудь ценность. Вот, — сказал я, протягивая находку антиквару.

Евгений Викторович взял печатку с тем же профессиональным безразличием, но едва пальцы коснулись металла, антиквар вздрогнул. Его зрачки расширились. Мужчина торопливо достал из кармана очки с толстыми линзами и поднёс печатку к свету, поворачивая с неестественной осторожностью.

— Дмитрий Григорьевич, — его голос внезапно осип. — Вы уверены, что хотите это продать?

— А что, печатка чего-то стоит? — у меня в груди затеплилась крошечная надежда.

Антиквар медленно