Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Да погоди ты! — Вепуат сердито сощурился. — Его никто не выгоняет. Если тут все придержат языки — всё пройдёт спокойно.

— Что за шнурки? — спросил Гедимин, глядя на моток троса. «А он прочный. И тут метров тридцать…»

— Подарок, — ответил Вепуат. — Они тут ругали Хассинельга, что у нас в цеху нет украшений…

Он повернулся к печи, показывая «ученикам» малые плавильные конусы и порошок-краситель. Существа, забыв о Гедимине и чужаке за его спиной, сгрудились у печи. Ремонтник ещё раз повторил про себя услышанное и повернулся к Хассинельгу.

— Ты что-нибудь понял? На кой в цехе украшения — и при чём тут ты?

— Я им сказал, что сарматы не любят украшений, — хмуро ответил страж. — Они не верят. Дикари!

— Тихо! — Гедимин покосился на Сэта — кажется, они ничего не слышали, а слышали, так не поняли. — Мы не «не любим». Они тут ни на кой не нужны. Это цех, а не молельня!

Хассинельг быстро отвёл взгляд, как будто сильно смутился. Вепуат, пристроивший конусы в печь, раздал «ученикам» инструмент и повернулся к Гедимину.

— Жрец сильно удивился, увидев вот это, — он с ухмылкой кивнул на поддон. — До сих пор он думал, что мы для себя украшений не делаем. Или обет такой, или закон… поэтому тут у нас голые стены. Сэта бы давно завесили всё черепами и камешками. А если бы умели делать такие штуки, красиво блестящие, их бы тоже навешали. А мы почему-то так не делаем. Сэта думали, что нам запрещено. Принесли, вон, шнурки, чтобы нам было чем тут всё украсить… Хассинельг! Ты, оказывается, должен был этим заняться?

Страж смутился ещё сильнее.

— Ну да, — к изумлению Гедимина пробормотал он. — Это же часть святилищ Пламени. Мне уже все говорят… И Бронны тоже.

— Вот оно что, — Вепуат беззлобно ухмыльнулся. — Мы нарушаем обычаи. Гедимин! Как по-твоему, куда тут можно пристроить шнурки, а куда — подвески?

Гедимин мигнул.

— На кой тут шнурки и подвески⁈ — он оглянулся на Сэта, изучающих инструмент. «Вот и разбери, какая чушь набита в каждую голову… А с виду — разумные существа. Учатся быстро…»

Вепуат пожал плечами.

— Местные смущаются. В привычной обстановке им, может, будет спокойнее. На направляющие, конечно, ничего вешать нельзя. А вот сюда, на эту гнутую трубу…

Гедимин проследил за изгибом газоотвода, представил себе свисающую с него бахрому и беззвучно выругался.

— Я этой ерундой заниматься не буду, — буркнул он, угрюмо щурясь. — Вон, Хассинельг тебе поможет. Раз это его обязанность…

…Когда первый Сэта сунул руку в стеклянную массу, Гедимин вздрогнул, шагнул к нему, но тут же опомнился. Никакого вреда существо, естественно, не получило, кроме насмешливого шипения со стороны жреца — тот, встав в стороне, смотрел, как «ученики» вчетвером что-то плетут из цветного стекла. Одному из них штырь для намотки показался неудобным, он попытался навернуть стеклянную ленту на палец и сердито зашипел, выдёргивая из готовой детальки шерсть. Вепуат отобрал у него стекло, сунул в печь и встряхнул. Шерстинки выпали из размякшей массы, но так и не вспыхнули.

— А у них получается, — вполголоса заметил Хассинельг; вид у него был удивлённый. — Даже лучше, чем у Скогнов. Странные штуки они делают. Это языки пламени, наверное. Похоже…

Гедимин пожал плечами.

— Это всё для тренировки. Новый материал… к нему так сразу не приспособишься. Но у них, и правда, получается. И у Скогнов тоже.

За прошедшие три часа его тревога улеглась, — Сэта спокойно работали, страж маячил в углу, никто не проявлял агрессии, даже недобрые ухмылки давно прекратились. Гедимин подновил прозрачное защитное поле, прикрывающее угол — так, на всякий случай — и снова перевёл взгляд на «учеников». Странная штука из цветных стеклянных полос отправилась в печь — Вепуат подогревал её верхнюю часть и, кажется, объяснял, как скрутить ушко для подвешивания. «Лучше бы кованый штырь вбить,» — машинально подумал Гедимин, но осёкся — Вепуату было виднее, чему и когда учить.

— Я думал, они украшаются горелыми костями, — пробормотал Хассинельг. — Что они будут делать с этой штукой? На оружие она непохожа.

— Повесят где-нибудь, — пожал плечами Гедимин. — У себя в пещерах. Костей там уже много. Наверное, надоели.

Страж прошёл вдоль защитного поля, выбирая другую точку обзора. Его посох стоял у стены, слегка придерживаемый хвостовой клешнёй.

— Они, и правда, спокойно держатся, — заметил он. — И не угрожают ни тебе, не Вепу-а. И не превращаются в огонь…

— Когда занят делом, не до ерунды, — отозвался Гедимин. — Без тебя было бы ещё спокойнее.

Хассинельг повернулся к нему. Посох уже был в его руке — в долю секунды пролетел полтора метра.

— Гор говорил — тут были и вы, и Сэта, но он не слышал рёва пламени и решил, что вы уже мертвы. А выяснилось, что все живы, и пламя не бушевало. А я посмотрел вблизи — и оно точно не бушевало. Я расскажу Скогнам, чтобы они меньше боялись.

Гедимин мигнул. Ему стало неловко — он снова безнадёжно запутался в чужих обычаях.

— Спасибо, — буркнул он. — Успокой их. Гор их всё время будоражит. У вас там какая-то долгая грызня, я слышал. Но пару часов можно же без неё, хотя бы тут? Пламя… оно грызни не любит.

— Знаю, — серьёзно сказал страж. — Я тоже. Гор просто… беспокоится. Это всё в новинку для нас — вы, ваши порядки, все эти штуковины… Как вы додумались, что в камень нужно дуть?

…Когда дверь закрылась за очень озадаченным Хассинельгом, Гедимин с протяжным вздохом прислонился к стене. Комбинезон, пропитанный испариной, прилип к телу, очень хотелось вылить на голову ведро холодной воды. Вепуат, притоптав погасший костёр, шумно выдохнул и сполз по стене на пол.

—