Вселённый - Джеймс Патрик Хоган

Место было таким же безвкусным, нераскаявшимся беспорядком, как и в первый раз, когда Хант был там. «Привет, Вик, вернись», — поприветствовала Никси, улыбаясь, когда она впустила его. На ней был синий металлический топ, демонстрирующий красные соски через пару кругов, вырезанных специально для этой цели. «Нет девушки в PAC? Становится одиноко? Мы трахаемся сейчас?»

Мюррей выключил фильм, который смотрел, и встал с одного из стульев, формирующих его форму. «Чёрт, мне нравится инициатива, но не напрягайся», — сказал он ей. «Он здесь только для общения». Он протянул руку Ханту. «Интересно, когда ты вернёшься. Как проходит акклиматизация?»

"Неплохо."

Никси нахмурилась. «Что значит «общение»?» — спросила она.

Хант вошел в комнату и изучил панель, включавшую экран, на который смотрел Мюррей. «Это часть городской сети врачей общей практики?» — спросил он.

«Среди прочего. Почему?»

«Вы можете активировать на нем канал пятьдесят шесть?»

«Это в группе служб данных. Зачем мне это нужно?»

«Я просто хочу кое-что попробовать».

Мюррей пожал плечами и что-то сказал на панели на еврейском языке. Он посмотрел на Ханта. «Что должно произойти?» Из динамика в комнате донесся перевод его слов на еврейский язык.

Никси уставилась в изумлении, а затем что-то спросила у Мюррея. «Как, черт возьми, он это сделал?» — спросил верно интонированный синтез ее голоса. «Что это? Вы двое можете это понять? Это я говорю по-английски?»

«Ну, черт меня побери», — сказал Мюррей, уставившись на панель. «Вы хотите сказать, что она была там все время?»

«Удивительно, что может произойти, когда вы приводите ученого в свой дом, не правда ли?» — сказал Хант.

Никси осуждающе посмотрел на Мюррея. «То есть после того, как я столько времени потратил на изучение английского, нам не стоило беспокоиться? Ну, это просто здорово. Может, мне выставить вам счет за то время, которое это мне стоило, по моей обычной почасовой ставке».

Мюррей поднял руку, защищаясь. «Честно говоря, я не знал об этом». Он посмотрел на Ханта. «Как это работает?»

«Они подключили его к компьютеру ганимейского корабля», — сказал ему Хант.

«Вы имеете в виду Шапьерон?»

"Да."

«Ну, как насчет этого?» — заявил Мюррей.

«Это потрясающе!» — воскликнула Никси. «Мы можем нормально поговорить». Она посмотрела на Ханта. «Девочки наверху считали тебя милым. Они просили меня пригласить тебя на одну из наших вечеринок здесь. Они могут быть очень веселыми».

«Я в этом не сомневаюсь», — сказал Хант. «Я, возможно, тоже займусь этим. Но не прямо сейчас. Все очень заняты».

Мюррей снова сел и махнул Ханту рукой, чтобы тот подошел к дивану. Никси устроилась на пуфе.

«Что вы думаете о том, что Аюльту так сдуло в Чинзо?» — спросил Мюррей. «Довольно классная штука, да? Звучит так, будто все в беспорядке. Им нужно привлечь сюда полицию Сан-Франциско. Есть идеи, как они это сделали?»

«Мы почти уверены, что это был фазово-сопряженный лазер», — сказал Хант.

«Да... верно». Мюррей не собирался с этим спорить.

«Что было бы довольно просто сделать. Пятно от пилотного луча целеуказания появилось на его груди за мгновение до того, как он воспламенился».

«Видите ли, спросите терранца, и вы получите ответ, который будет иметь смысл, даже если я его не пойму», — сказал Никси.

«Ну… я не знаю насчет всех терранцев», — пробормотал Хант.

Никси посмотрела на него и покачала головой. «Вы не поверите некоторым вещам, которые вы слышите в этом месте», — сказала она. «Некоторые люди думают, что это была космическая энергия из другого измерения. Затем у нас были сфокусированные волны — как это было, «телепсихосинхронность». Я имею в виду, что это вообще такое? Что, черт возьми, такое телепсихосинхронность?»

«Звучит как то, что раньше называлось силой разума, но по цене в два раза выше», — предположил Хант.

«Я бы лучше занялся сексом», — высказал мнение Никси.

«Это была бы хорошая наклейка на бампер», — сказал Хант.

«Людям следует что-то сделать, чтобы этот город стал единым, а не сидеть и слушать этот мусор и ждать, пока ганимианцы что-то сделают», — сказал Никси. «Мюррей, почему бы нам не отправиться на Землю? Ты сказал, что я там разбогатею».

«Терпение. Сначала мне нужно стать немного более невидимым». Мюррей откинулся на спинку стула и лениво протянул руку, чтобы погладить ее по волосам на затылке. «В любом случае, если ты так занята, ты пришла сюда не для того, чтобы болтать», — сказал он Ханту. «Что это значит?»

«Я пытаюсь узнать все, что смогу, об одном из землян в PAC», — сказал Хант. «Это связано с тем транспортным мостом, который рухнул».

«Тот, который разнес в пух и прах голову Кистоунов, и те другие придурки, которые под ними ехали?»

«Правильно. Это может быть связано и с делом Аюльты».

«Ладно, стреляй».

«Он немец по имени Ганс Баумер, он здесь чуть больше пяти месяцев. У нас есть основания полагать, что он каким-то образом замешан в теневой стороне городской жизни, и что люди, с которыми он имеет дело, могут нам что-то рассказать. Мне пришло в голову, что это может быть чем-то, о чем вы что-то знаете».

«Почему вас это интересует?» — Мюррей внезапно стал уклончивым.

«Начинает казаться, что заговоры и игры за власть евленцев не закончились с Федерацией», — ответил Хант. «Есть какая-то схема, в которой участвует другая фракция, и назревающая проблема — часть ее. Избавление от Обайина могло быть подготовительным шагом. Он очень сотрудничал с ганимианцами».

«Блин, я думал, ты какой-то ученый. Что это за наука такая?»

«Такой, который не хочет, чтобы ганимейцы вышвырнули отсюда». Хант указал в сторону двери. «Посмотрите, в каком беспорядке находится эта планета. Она давно должна была летать на собственных звездолетах. Вместо этого она ждет подачек с Туриена. Те же силы, которые сдерживали нашу науку две тысячи лет, перегруппировываются на Джевлене. Это то, что мы пытаемся предотвратить. И это касается и вас, Мюррей, потому что как только общество становится репрессивным, все формы независимости подавляются. А это совсем не пойдет на пользу вашей сфере деятельности».

«Мне нравится то, что говорит Вик, Мюррей», — сказал Никси.

Но Мюррей покачал головой. «Извините, я не могу помочь. Я ничего не знаю». Его голос был резким, а лицо деревянным. Он лгал, Хант мог это сказать. Хант мог либо противостоять ему и рисковать оттолкнуть то, что могло оказаться ценным контактом, не предъявив ничего; или он мог позволить этому вопросу идти своим