Русский бунт. Интервенция - Алексей Викторович Вязовский

просто хорошо, а отлично, восхитительно, непередаваемо. Десант из прекрасных паненок самых благородных фамилий съехался в Краков со всей Польши. Девицы были отменны и не склонны долго ломаться, тем более, что нету лучше царицы, чем польки из отчей светлицы. Второй эшелон из дам попроще также заполнил все доступные дома, а за неимением оных — и близлежащие хутора.

Желает дуайен Конгресса, престарелый папский нунций, монсеньор Обручи, собрать заседание, а ему в ответ:

— Кворума нет. Ваше Святейшество, вся рейнская Германия изволит кататься на лодках с графом Воронцовым.

Нунций уже знал, что эвфемизм «кататься на лодках» означает нечто иное, чем простые водные прогулки. Но и сам, чуждый аскезе, был не прочь составить компанию «лодочникам».

— Тогда соберемся дня через два или три. У делегатов нет возражений?

Конечно, возражения были, да еще какие! Цесарец граф Венцель Антон фон Кауниц-Ритберг и француз Шарль Гравье, граф де Верженн хотели немедленно приступить к спорным вопросам. Но как пойти против мнения большинства, жаждевшего праздника, а не скучных заседаний? Они слали реляции своим монархам, оправдываясь в бездействии, и просили все больше и больше золота — поддержание престижа представляемых ими держав требовал больших расходов. Уступить русским? Гессенскому Леопольду, получившему от англичан немало гиней за отправленные за океан полки? Противно чести!

— По-моему, дорогой Шарль, — как-то признался князю де Линю удрученный де Верженн, — мы вовлечены в какую-то дьявольскую игру царя, цель которой поднять до небывалых высот благосостояние Кракова, уступившего восточному владыке.

У князя было иное мнение, но он не осмелился высказать его французскому представителю. Де Линь, оказавшийся в Кракове раньше всех остальных, видел невооруженным глазом случившиеся перемены. Гетмана Овчинникова, внезапно превратившегося в гостеприимнейшего хозяина и улыбавшегося всем подряд — только глупец примет этот оскал за радостное приветствие от человека с глазами убийцы. Безбородко, расточавшего комплименты все подряд и ловко уклонявшегося от каверзных вопросов. Очень странный тип, сочетающий в себе отсутствие аристократического лоска и острый ум.

— Господин министр, — закидывал хитрую удочку де Линь, — как вы находите польских дам? Они очаровательны, не правда ли?

— Как вам сказать. Я был в Москве и общался в местных кругах. С полячками московских дам роднит необузданное словоблудие. Средь них существует лихорадочное волнение, желание средь контрдансов поразить вас знанием четырех-пяти языков и глубокими познаниями в великой танцевальной науке. Киевлянки, с коими я ближе знаком, более естественны и лучше, по моему мнению, воспитанны.

— То есть, вы находите краковянок куда более жеманными, хуже воспитанными или отчаянно скрывающими свое отчаянное любопытство?

— Полагаю, они таковы, какие есть.

— О, мой бог, это «есть» — крайне опасно. Шикарные женщины в фешенебельной остановке — кто мог бы подумать, что конгресс парализуют прекрасные грации!

— Наслаждайтесь, князь!

Только сейчас, оценив смысл подковерных вопросов де Линя, Александр Андреевич понял глубину замысла своего императора. «Развлекай полгода, Воронцов тебе в помощь», — таково было его короткое указание. Выходит, все эти балы, фейерверки, лодочные прогулки, артиллерийские салюты — не более чем мишура, призванная дать выигрыш во времени.

— Как вам конгресс, князь?

— Конгресс танцует! — вздохнул Шарль де Линь.

* * *

Как понять, что выехал из Европы в Россию? Дороги превращаются в направления, а дежурные улыбки хозяев почтовых станций — в подобострастно согнутые спины.

Я откинулся на подушки обитой синим шелком кареты. Если бы не свирепая буря, мог до добраться на корабле с куда большим комфортом. Три дня дороги от Кёнигсберга до Петербурга — и все это время скрип колес по разбитым армией дорогам, тряска, пыль и мысли. Мысли, от которых голова пухла.

Достал из портфеля увесистую пачку листов, перевязанных лентой. Проект Конституции. Радищев и Новиков, головастые черти, сидели над ней дни и ночи. И вот, нате вам — получите, распишитесь. Прискакал фельдкурьер, передал документы. А еще сообщил, что Земской Собор вот-вот начнет работу, и без императора ну совсем никак. Откладывай, Петр Федорович, все свои военные дела, подавление сопротивления и мобилизацию Польши, присоединение Восточной Пруссии, отправку армии «Север» на «зачистку» ганзейской Балтики до границ Бранденбурга. А еще добивание прибалтийской немчуры, которая, как оказалось, набилась в Кенигсберг, и именно она стала ядром сопротивления и причиной кровавого штурма. С потерей стольких моих людей, с коими прошел трудными дорогами боев и побед аж от самого Урала и оренбургских степей. Забудь обо всем и поспешай в Питер, сказали мне полученные бумаги.

Перелистал страницы. Знакомые строчки, уже много раз читанные и обдуманные. Основной закон. То, на что будет опираться вся держава.

Что там у них вышло? «Конституционная монархия». Император — священная фигура, символ нации. Он есть, но власть его ограничена законом и парламентом. Правильно. Абсолютизм — зло, пройденный этап. Мне тут вечным монархом не сидеть, а после меня… кто знает? А закон останется.

Двухпалатный парламент — Сенат и Дума. Сенат — верхняя палата, пожизненные члены, выбираются один раз от каждой губернии, от каждого присоединенного края, наместничества или генерал-губернаторства — от финнов, шведов, поляков, пруссаков и далее по списку. Самые именитые и авторитетные граждане. Дума — нижняя, выборная, глас народа. Логично. На ней законодательная инициатива, постоянная работа над новыми постановлениями, работа с наказами с мест. Раз в 4 года перевыборы, новый состав.

Монарху подчиняются все войска. Это тоже понятно. В военное время без единого командования — хаос. Император назначает по согласованию с парламентом объединенное правительство — никакого единоличного произвола вплоть до международных сношений и армейского строительства. Раз в год оно отчитывается, утверждает бюджет. Прозрачность, контроль, включая деньги на военные расходы. Все секретное — в специальных думских комиссиях.

Вот насчет выборов раз в 4 года… Всеобщие, тайные. Еще раз перечитал. Тут глаз снова «зацепился». Лист с этим пунктом был у меня испещрен пометками. Изначально Новиков и Радищев, вдохновленные идеями просвещения, предлагали действительно всеобщие выборы. Для всех! Мужчин и женщин, без различия сословия и имущественного положения. Но потом, после бурных дискуссий в правительстве… внесли правки. Голосуют только мужчины от двадцати пяти лет и только с имущественным цензом, точнее говоря, с налоговой ответственностью. Платишь подати — имеешь право голосовать, выбирать и т.д. Исключение — военная служба, она к налогами не привязана. Пусть тебе хоть 15 лет — раз попал в армию, получи все права. Васька Каин — всем живое свидетельство, ну и еще одна замануха для воинского призыва, без этого никак.

Что тут делать, я не знал. Каждый