Пустоши Альтерры, книга 3 - Александр Казанцев

Вначале проявилось лёгкое движение возле самого борта машины. Затем появились шаги. Точные, лёгкие, будто босые ступни касались пепла. Эти движения казались слишком правильными, человечными для тех, кто приходит в ночи пустоши. Сердце у Ильи вновь ускорилось, он почувствовал, как непроизвольно напряглись мышцы, а пальцы узлом обвили дерево, так что заболели суставы.

И вдруг — дыхание.

Это нельзя было спутать ни с чем. Тяжёлое, влажное, натужное — существо выталкивало из себя не воздух, а зловонные испарения протухшей воды. Через вентиляционные щели в нос проник резкий, прогорклый смрад, отвратительная вонь гнилого мяса, оставленного на солнце. За ним пришёл другой оттенок — горький, тошнотворный, как кусок старой плоти на раскалённых углях.

Теперь оно просто стояло у задней створки. Стояло и молчало. Это безмолвие было тяжёлым, почти физическим, проникало сквозь стены, ощущалось каждой клеткой тела. Вектор медленно, аккуратно повернул голову, стараясь не дышать.

Стук.

Совсем лёгкий, едва различимый, но чёткий. Один раз. Затем долгая, мучительная пауза

И вновь — тук… тук.

Ритмично, вопросительно. Это была не просьба, а проверка, тот, кто стоял снаружи, спрашивал: «Живы ли вы ещё?» Или, напротив, уточнял: «Можно ли войти?»

Илья плавно поднял винтовку, понимая, как от напряжения дрожат пальцы, дыхание сбивается и становится прерывистым. Он прижался к стене спиной, упёр ствол в направлении створки. Всё вдруг остановилось. Даже шум крови в ушах исчез, сменившись полной тишиной.

И затем исчезло и это чужое присутствие, его втянуло обратно в ночь. Тенью, которой надоело ждать. Шаги растворились в песке, теперь тьма казалась иной — более плотной, насыщенной, она сама пропиталась чужим присутствием и застыла, ожидая следующего движения.

Так прошла ночь, в ожидании того, что твари вот-вот разорвут машину на части.

С первыми лучами солнца пустошь начала меняться. Гул и вой, изредка наполнявший ночь, ушёл куда-то глубоко, растворился в её холодной земле. Тревожный шелест песка, пробиравшийся под кожу, наконец стих, оставив после себя густое, гнетущее безмолвие.

Теперь пустошь была обычной — тихой, настороженной, с редкими порывами ветра, поднимающими пыль и обнажающими из песка обломки ржавчины и древних костей.

Илья медленно приоткрыл глаза, ощущая, как веки горят от бессонницы и напряжения. Ресницы слиплись от усталости, он просто сидел в углу, крепко прижимая оружие, и смотрел в темноту, которая могла в любой момент перестать быть безопасной. Но сейчас наступил рассвет.

Он осторожно поднялся, потянулся. Прежде чем идти дальше, взглянул на Мрака. Тот лежал в той же позе, в какой его застала ночь. Голова покоилась на смятом плаще, руки были сведены, губы потрескались от сухости, а кровь нзапеклась в тёмную корку. Рана выглядела плохо, но дыхание было ровным.

— Жив, — тихо прошептал Вектор, пытаясь убедить в этом самого себя. — Пока жив.

Он прекрасно понимал, что сейчас нет смысла обрабатывать раны — времени упущено слишком много, а навыков, чтобы делать это правильно, у него просто не было. Вся медицинская подготовка заключалась в коротких инструкциях, подсмотренных или услышаных на ходу. Лучшим решением было как можно быстрее доставить Мрака в Вулканис.

Илья осторожно пробрался в кабину, каждое движение давалось тяжело. Проверил приборную панель, переключатели, замки — всё стояло так же, как и накануне, лишь на внутренней панели появилась тонкая полоска свежей пыли, за ночь броневик сам стал частичкой пустоши.

Пальцы замерли над кнопкой прогрева. Он на секунду задумался, хотел было выйти наружу и осмотреться по привычке, но тут же отбросил эту мысль. Внутри, за бронёй, он был защищён.

Он нажал кнопку. Машина отозвалась тихим, неуверенным гудением. Затем двигатель щелкнул, вздрогнул и закашлял, через пару секунд мотор наконец завёлся и глухо взревел, прорезая тишину утра грубым голосом.

Вектор понял, что поступил верно. Снизу, под днищем, в тени корпуса, кто-то резко зашевелился, заскрёбся по когтями. Машину качнуло, из-под неё выскочило что-то низкое, чёрное. Существо с глухим визгом бросилось на заднюю дверь и ударилось в броню. Бритвенник или похожая тварь.

Его острые, кривые когти скользнули по броне, оставляя глубокие царапины. Существо не кричало — только шипело, работая злобно и методично, пытаясь найти слабое место. Илья вжался в кресло, рука потянулась к рычагу коробки передач.

Мотор заревел, звук напоминал возглас существа, уверенного и упрямого, заявляющего своё право на жизнь. Монстр, услышав это, отшатнулся, затем метнулся прочь, оставляя за собой взметнувшийся песок. Секунда — и всё стихло, будто его и не было.

Теперь оставалась только дорога на Вулканис. И пусть всё остальное, все эти твари и ужасы ночи, останутся позади, скрытые пылью и темнотой, в которой им и место.

Если бы кто-то спросил потом, как добрался, Вектор не нашёл бы ответа. Память сплавилась в кашу, где смешались отрезки дороги, натужная работа двигателя, сухость во рту и постоянная боль в кистях. Парень ехал, держась только на упрямстве и слабой надежде, что впереди всё-таки есть конец пути.

Ярко и отчётливо вспомнилось только одно — стая гончих.

Они появились резко, длинные худые тела, свисающая клочьями шкура, морды в рубцах и шрамах. Обычно такие не раздумывали — бросались на одинокие машины сразу. Сегодня они встретили иную добычу. Остановились перед невидимой чертой. Тварь подбежала ближе, осторожно втянула воздух, ткнулась мордой в металл корпуса, тут же отпрыгнула, поджав уши. Стая, получив невидимый приказ, развернулась и ушла, растворившись в клубах поднятого песка.

Они чувствовали, броневик несёт в себе смерть, порох и отпечаток Ужаса Ночи.

Четыре часа растянулись в вечность. С каждым километром дорога становилась хуже, стираясь в дрожащую пелену. Машину бросало на выбоинах, руль упрямо тянуло в сторону, подвеска стонала на каждом ухабе, посылая болезненные толчки вдоль позвоночника. Песок цеплялся за колёса, мотор вздыхал и кашлял. Внутри Ильи всё гудело и ныло, он продолжал жать на педаль, потому что другого пути не было.

Когда силы уже трижды кончились, впереди вынырнули чёрные стены Вулканиса.

Тёмные башни сторожевых постов вздымались в небо, словно обгорелые останки исполинских машин. Илья уже угадывал силуэты охранников у ворот.

Когда машина приблизилась, один из них шагнул навстречу, второй привычно взял на прицел. Уже через миг оружие было опущено, никто не подошёл, чтобы что-то спросить.

Они увидели достаточно.

Побитая броня, закопчённые борта, лобовое стекло в паутине трещин, спущенное колесо, вырванная турель. Этих парней пустошь уже проверила, пережевала и выплюнула обратно. Таких не проверяют на входе, если