Пустоши Альтерры, книга 3 - Александр Казанцев

Илья с трудом выбрался из кабины. Под ногами хрустел мелкий щебень, колени дрожали от усталости. Вектор выдернул старую ветошь из-под кресла и начал яростно тереть стекло, пытаясь еще немного очистить обзор. Пыль и грязь размазывались, превращаясь в мутные разводы, но небольшой просвет всё же появлялся — достаточно, чтобы не переехать кого-то в Шлюзе.

Только тогда парень её заметил.

Анесса бежала от дока, волосы разметались, глаза расширены от тревоги и ужаса, лицо бледное, растерянное. Голос сорвался, едва она приблизилась:

— Что случилось?! Где Мрак?!

— В грузовом, — коротко бросил Вектор. Его взор уже цеплялся за серые стены дока. — Ранен, без сознания. Найди лекаря. Быстро.

Он снова забрался в кабину, тяжело прикрыл дверь. Машину нельзя было бросать у ворот — влепят такой штраф, что за всю жизнь на руднике Вулканиса не отобьешь.

Двигатель снова застонал, и броневик, прихрамывая на спущенном колесе, медленно двинулся внутрь, в сторону ангара, знакомого до боли. Там уже ждали — несколько фигур в комбинезонах, механики, махали руками, отдавали короткие команды, освобождая проезд.

Когда тень ангара, наконец, сомкнулась над головой, Илья отпустил руль. Усталость навалилась тяжёлой плитой, и он вдруг понял, ближайшие минуты не сможет даже пошевелиться. Но одно знал точно: они всё же добрались. Теперь — дело других.

Глава 9, долг

Лекарь пришёл быстро. Обычно ходил неторопливо, слегка развязно, с ленивой уверенностью человека, которого не гоняют. Сейчас шаги мельчили, стали нервными и частыми. Девичий голос подгонял с нажимом и тревогой, а тяжёлый мешок с жетонами бренчал в ладони лекаря, гарантируя хорошую плату.

Мрак лежал на стальном столе, раскинув руки, словно сброшенная с машины туша. Пыль, гарь, кровь — всё смешалось в грязную корку, скрывавшую тело, а рваные лоскуты куртки едва держались на плечах, открывая ожоги и ссадины. На лице багровел кровоподтёк, рассечённая бровь вздулась пурпурным гребнем, а шею полоснул глубокий рваный порез. На взгляд человека, далёкого от медицины — безнадёжен.

Грудь поднималась тяжело, с трудом, воздух со свистом проталкивался через горло. Граната била не только по телу — взрыв мог ударил глубже, по внутренним органам.

И страшнее всего был взгляд. Когда веки слегка дрогнули, под ними открылись пустые, тусклые глаза, мутные и безжизненные. Смотрел сквозь Анессу, как сквозь туман, не узнавая, не понимая. Потом вдруг глаза расширились, и он резко, судорожно схватил её за руку, будто наткнулся на якорь, который никак нельзя упустить.

Девушка не отдёрнула руку. Пальцы Мрака вонзились в кожу, крепко, до боли — позже на запястье проступит синяк, тёмный и неровный. Не вырвалась. Только склонилась ниже, положив ладонь на уцелевшую щеку, будто могла удержать его здесь, не отпуская обратно в тьму.

Глаза наполнились слезами, горькими и бесполезными, но она не отводила взгляда, смотрела прямо в эти мутные, сломленные зрачки, и тихо, сбивчиво говорила. Просила — остаться, держаться, не уходить. Говорила глупости, обрывки фраз, вспоминала дорогу, рывки по пустоши, рассказывала про сделки и док, как снова заведут броневик, найдут новый маршрут.

Мрак не понимал, что именно она говорит, звуки до него почти не доходили, реакция шла с задержкой. Однако мужчина почувствовал смысл слов, теперь оставалось только выжить, как тогда, в Яме.

Лекарь молча осматривал пострадавшего, дольше обычного. Пальцы привычно искали пульс, щуп ушёл под куртку, холод металла коснулся груди, затем замерил давление. Лицо доктора омрачилось — он уже видел такое раньше. Контузия, баротравма, возможно, внутреннее кровоизлияние. Всё, что ломает человека изнутри и не показывает себя явно.

Но Мрак дышал. Глубоко, прерывисто, через силу, однако дышал. Сердце билось глухо, мышцы слегка дрожали, но не сдавались. Он не уступал, как всегда держался раньше — молча, через боль, с крепко сжатыми зубами.

Когда солнце перевалило за полдень, к ангару подкатила дизельная машина. Мотор грохотал натужно, выплёвывая сизые клубы дыма. Корпус пошёл трещинами, краска облезла кусками, но внутри — всё по делу: носилки, ремни, тусклые силуэты медицинских ящиков. Водитель не болтал, откинул задний борт и коротко махнул рукой.

Мрака погрузили быстро. Первичная помощь — как ветошь к дыре в броне: не лечит, лишь прикрывает. Тут требовалось иное: покой, тихие стены стационара. Там умели вытаскивать людей, застрявших на той стороне.

Лекарь сказал сухо:— Пара дней в стационаре. Если выживет — дальше пилюли. Дороже воды в пустыне.

Цена вышла безжалостная, все деньги что остались у Ильи и Анессы ушло мгновенно. Каждый жетон, монета, купюра — ничего не осталось. Столько же набрали в долг, под проценты и расписки. А ведь впереди был броневик, избитый пустошью не меньше, чем сам Мрак. Лобовое в крошку, ходовая ушла вправо, турель оторвало подчистую. Но это позже. Главное сейчас было вытащить Мрака обратно.

Стационаром место называлось условно, укреплённый бункер на окраине Вулканиса. Внутри теснота, полутьма, койки, запах лекарств, железа и грязных тел. Здесь не платили за комфорт, а за шанс и докторов, которые не спрашивали лишнего, выполняя свою работу.

Палата оказалась отсеком из бетона, с голой койкой, тусклой лампой и ведром в углу. Стены покрывали выцветшие надписи от тех, кто раньше лежал тут и надеялся выбраться. Деньги уходили не на простыни и комфорт, а на ампулы, капельницы и таблетки, на руки медиков, которые не болтали попусту, а действовали быстро и точно.

Пришлось раскошелиться на дорогущий снимок — старую, редкую технологию, сохранившуюся только благодаря усилиям учёных Вулканиса. Аппарат был капризным, с трещинами на корпусе и напрочь стертыми кнопками, но всё ещё работал. Прогонял тело через волны, что просвечивали плоть до самых костей, позволяя увидеть скрытое. Диагностическое вскрытие без ножа.

Им впервые за много дней повезло. Осмотр, замеры, пробные тесты и сам “снимок органов” не показали критического. Трещины, вывихи, скрытые кровотечения — всё обошло стороной. Только ожоги, шок, контузия. Всё то, с чем можно было бороться — если хватит времени, лекарств и упрямства.

Первые дни рядом безвылазно сидела Анесса. Руки двигались сами: умывала, убирала, стелила простыню, сгоняла мух с побитого лица. Гладкие пальцы поправляли подушку, подносили кружку с водой, стирали пот со лба. Иногда просто сидела рядом, касаясь ладонью его руки. Знала: будь Мрак в сознании, мог бы оттолкнуть помощь, грубо и резко. Сейчас глаза были закрыты, дыхание тяжёлое, и разрешения она не спрашивала.

На третий день Мрак начал садиться. Взгляд вернулся в реальность, голос обрёл привычную хрипотцу, и в движениях снова читалась знакомая жёсткость. Когда он