Первая кровь - Андрей Абрамов

кардинал есть кардинал. Чтоб к такому подобраться, нужно иметь за рукавом что-то посерьёзнее слов валирийского головореза. Епископ разогнал хмурые мысли и встал.

– Урна проницательности молчит, хотя в этот раз она отпета по созвучию, – Брюмо многозначительно посмотрел на кардиналов. – Мне, к сожалению, не удалось обсудить этот вопрос с Азраилом. Он был немного… не в себе. Сам факт предательства священнослужителя высшего чина уже говорит, что Губернатор запустил свои щупальца в духовенство.

– Я задал прямой вопрос, епископ. Ответьте, – Экберт не отмеривая плесканул в бокал коньяка.

– Урна молчит, а значит, что наёмник говорил правду. Но это и без того известно. Азраил не мог действовать в одиночку. Должно быть прикрытие.

– Спасибо, епископ. Это всё, что я хотел услышать от Вас.

– Ну что ж, давайте продолжим. Вам есть что добавить? – Жерар перевернул страницу записной книжки.

– Я рассказал всё, что знал…

– Скажите, Вам известно о символе Аканитского отлучения? – неожиданно для всех вставил епископ.

– Простите? – Рябой сдвинул брови, не понимая о чём идёт речь.

– Красный и Чёрный персты. Древние реликвии адептов-аканитов.

– А! Да. Кажется, я понял о чём Вы. Несколько месяцев назад Губернатору доставили артефакт. Он всегда держит его при себе. Не знаю что это, но оно плохо на него влияет.

– В каком смысле?

– Рука. Раньше у Губернатора была здоровая рука. Сейчас же она ссохлась до корявой ветки.

– У меня всё, инспектор, – Брюмо кратко поклонился.

– Уведите наёмника! Позже решим, как с ним поступить, – Экберт опёрся руками в стол и широко улыбнулся. – Ну а теперь о главном! Хорошая новость, господа! Наши пропащие тихоходы наконец возвратились! Правда не все, но это не главное. Они привезли то, о чём Вы рассказывали, епископ!

– Хотите сказать…

– Да! Гвардейцы изловили того самого исполина! Расспросить его не удалось – он совершенно неконтактен. Сидит и с интересом всех разглядывает. Удивительное зрелище! – ответил за короля главный комендант.

– Зачем Вы притащили его в город? Он опасен!

– А почему нет? Мы должны знать врага в лицо. Я намеревался отдать его в НИИ ЕиРФЖ, но потом передумал.

– Если хотите полюбоваться на это чудовище, поторопитесь, – Арисменди довольно улыбнулся. – Как говорится – у страха глаза велики, инспектор Брюмо! Он совершенно неопасен. Завтра мы сожжём его на аутодафе.

Глава 26 Восхождение к истокам

– Может, сначала посмотрим на исполина? – Артур не поспевал за епископом и перешёл на бег. Чуть впереди семенила Эби, с интересом разглядывая стены, сплошь покрытые религиозными символами. Привязавшись к новому хозяину, макака всюду его сопровождала и всячески старалась принести пользу. Черпий отвечал взаимностью.

– Что на него смотреть? Мы уже видели двоих, – епископ быстрым шагом отстукивал по вымощенному мрамором полу. Коридор уходил вперёд на пятьдесят ярдов и заканчивался невысокой конторкой с двумя канделябрами по бокам. Над столешницей маячила лысина, ярко отсвечивая на фоне бархатной перегородки.

– Что мы ищем? – Артур наконец-то подобрал нужный темп и зашагал рядом.

– В прошлую встречу конклав предоставил нам доступ в архивы духовенства. Хочу кое-что выяснить, пока не перекрыли кислород. Если Арисменди поймёт, что мы близки к разгадке, то будет действовать решительно и наповал, – Брюмо замедлил шаг. – Откуда тебе известно о сыне Трёхликого? Снова видения?

Артур вздрогнул, вспомнив детали явившейся в бреду сцены.

– Да. В лаборатории. Во время процедуры слепка. Не знаю, что это, но выглядело как наяву.

– И что же тебе такого явилось?

– Если бы я знал, епископ, – черпий невольно поёжился. – Тогда мне казалось, что всё это происходило со мной. Первый грех. Вражда близнецов. Самоубийство. Смерть Ламинты…

– Ламинта? Кто это?

– Дева, выносившая дитя-гермафродита – прародителя исполинов.

– Считаешь, в появлении громил и пустоголовых повинен…

– Гиларт-Бренна-Менос. Так его имя. Не уверен. Может всё это навеяно симбиотом.

– Слишком складно. Думается мне, в здешних архивах мы не найдём ничего дельного. Нужна какая-то зацепка, а я даже не знаю с чего начать. Жизни не хватит, чтобы перерыть всю библиотеку.

– Погоди. Перед тем как совершить самоубийство, Берегуй отсёк два пальца – мизинец и безымянный. Не знаешь, случаем, что за пальцы эти аканитские персты?

Епископ остановился. Он смотрел на Артура, но взгляд простирался вглубь, сквозь время и расстояния. Подобное Брюмо уже слышал. Но где?

Никто так и не выяснил, когда зародилось аканитское отлучение. Оно было всегда. Пропало на два столетия, но вновь заявило о себе.

Если верить видением черпия, грехопадение Трёхликого могло стать отправной точкой этого рокового события. Раскол произошёл в тот момент, когда Берегуй отрёкся от братьев и прервал жизненный цикл трёхтелого. Спустя века последователи возвели в канон акт самопожертвования, заложив первый кирпичик запрещённой всеми конфессиями церкви. Отсечённые пальцы стали символом отлучения и тысячелетиями передавались от адепта к адепту.

Значит Аканиты не сами по себе. Их бог – плод греха Тсарты и Ламинты – полумуж-полуженщина. Самое скверное божество, какое только могло получиться от падшего Трёхликого. Возможно, конклав в курсе этих событий и тщательно скрывает сей нелицеприятный факт. Ни одна конфессия не признает, что у Правых церквей и Аканитов единые корни. Если тайна раскроется, конклав рискует навсегда лишиться доверия общественности и короны. А это сулит потерей монополии на использование божественного пара.

– Тирийская библиотека. Там хранятся древние писания. Только кардиналы имеют к ним доступ.

– Всегда считал, что это байки для недалёких фермеров. Россказни о послании пращуров и всё такое.

– Это не россказни, черпий. В мире множество тайн, которые только предстоит открыть. Мы даже о королевстве мало что знаем. Не говоря уже о запредельных землях.

– Тогда у нас нет шансов.

– Не отчаивайся. Хранитель архива – мой старый знакомый. Заядлый староканонник. Он поможет, если объяснить серьёзность дела.

– А если он сдаст нас Арисменди? Ему-то какой прок от наших забот? К тому же мало кто отважится рисковать своим положением ради сомнительного дельца.

– Ну попытаться стоит. Если твой гермафродит не плод больного воображения, то значит мы нашли сокрытую страницу истории. Тогда точно всё перевернётся. Не знаю плохо это или хорошо, но жернова уже не остановить.

– Никакое оно не больное, воображение, – накуксился Артур.

– Охотно верю, сам болтун, – отшутился епископ.

Друзья приблизились к конторке и встали напротив сильно занятого монаха-аколита. Церковник копошился в пожелтевших бумагах, сортируя их в несколько стопок. Гладковыбритая макушка, подобно диску солнца, то поднималась над ворохом страниц, то медленно опускалась. Увидев высокопоставленных гостей, послушник подпрыгнул на месте, едва не опрокинув канделябр.

– Ваше Преосвященство, прошу простить, – юноша уставился на отличительный знак епископа и громко сглотнул. – Чем могу…

– Проводите нас к главному архивариусу.

– Ещё раз