Охотники за химерами. Путь в легенду - Катерина Мелех

Мара отметила вышедших к ним Рока с Мором, мазнула взглядом по Каю и… увидела. Это было, как удар под дых.

У Мора на лице застыло странное выражение, как будто с его языка готово было сорваться неуместное «я же говорил». У Рока страшно потемнело лицо. Мара вспомнила, как в первый день их похода он грозился прибить того, кто сдохнет под его командованием.

– Да, Мара, «больше»! Потому что Раа погиб! Раа погиб, защитив нас от вурдалаков, представляешь?! – закричала вдруг Тау, всплеснув руками. – А почему нас пришлось защищать, знаешь? Почему вдруг поднялась долина, знаешь? Ну же, расскажи нам, Аро!

Мара, все еще не до конца веря в происходящее, обернулась к Аро. Тот продолжал буравить бешеным взглядом Тау, но тихо процедил:

– Потому что им нужен был я.

Что? Что это значит?!

– А почему ты им нужен, Аро? И кто эти «они»? – продолжала подначивать Тау, усмехаясь и скалясь, походя размазывая по щекам одиноко капающие слезинки, грозящие в скором времени превратиться в неудержимый водопад.

– Этими вурдалаками управлял Орден Отверженных. Они ищут меня, потому что я их крупнейший эксперимент. Сбежавший.

Глухие слова упали надгробной плитой. Мара поняла, что окончательно перестала соображать.

– А кто помог ему сбежать, знаете? – Тау, захлебываясь смехом, крутанулась на каблуке. Косы змеями взметнулись вверх, хлестнув девушку по лицу, но она не обратила на это внимания. – Ну же, отгадайте, у кого из здесь присутствующих настолько вурдалачьи мозги?!

А Мара, несмотря на вновь занывшее от вида чужой боли сердце, поняла лишь одно. Аро навсегда привязан к Тау. Потому что она его спасла.

– Я все знала, представляете? С самого начала я все знала и ничего никому не сказала! – Тау раскинула руки в стороны, словно распятая на дыбе. И, срывая голос, мешая хохот со всхлипами, выкрикнула. – А из-за этого погиб Раа! Раа погиб из-за меня! Представляете?! Раа! Погиб! Из-за меня!

Упала она, как будто из нее разом вынули все кости. Грохнулась на песок, пряча лицо в ладонях. И закричала.

Мара только раз в жизни слышала, чтобы так страшно кричали. Так кричала мама, когда папа отправился в последний путь. Почувствовав, что еще немного, и ее сердце просто разорвется, она опустилась перед сотрясающейся от рыданий Тау, аккуратно переложив ее голову себе на колени.

– Я виновата в смерти Раа, – всхлипнув, мученически прохрипела Тау. Видимо, сорвала голос.

– Тау, – рядом присел Кай и ласково запустил пальцы в переплетение кос цвета коры темного дерева. – Дротик был моим.

Мара приложила все силы, чтобы не дернуться, догадавшись, что это может значить. Что произошло в проклятой пустоши за этот жалкий час?!

– Я виновата, что тебе пришлось это сделать, – убито выдохнула Тау, щедро размазывая слезы по мантии Мары.

Как знакомо. Все же выносить ее было бы гораздо проще, если бы она не напоминала Маре ее саму в худшие годы жизни.

– Ты неправа, – вновь мягко, как с ребенком, заговорил Кай. – Решение выстрелить было моим. Как и решение Раа пожертвовать собой было его. Ты не вправе отвечать за поступки других.

Верно. Этой мыслью Мара и спасалась последние пять лет. Тау прерывисто всхлипнула, уголки губ вновь начали, вздрагивая, опускаться.

– Если бы я рассказала обо всем раньше, то и решать не пришлось бы.

Если бы, может быть… опасные слова. Убивают не хуже оружия. А Мара вдруг поняла, что уже откровенно злится. Тау снова заставляла ее вспоминать собственные мысли, помнить о которых не хотелось. Она думает, что единственная на Айну такая разнесчастная?! Мара вдруг не выдержала и высказала то, что держала в себе уже давно:

– Тау, если бы я не гуляла там, где мне было запрещено, то не подцепила бы себе паразита! Не слегла бы на десять лет, и мама от нас бы не ушла! И папа, может быть, не умер бы!

Голос все-таки сорвался, глаза защипало. Очень захотелось разреветься от жалости к себе, к Тау, к Каю, к Раа… но Мара лишь выдохнула и до крови прикусила губу. Хватит разводить болото! Потом так затянет, что не выберешься. Она вон – вспомнила недавний паралич от яда – до сих пор барахтается.

Тау хлюпнула распухшим носом и села. Утерла воспалившиеся глаза, подтянула колени к подбородку и уставилась в равнодушное небо.

– И как ты с этим живешь?

Плохо. Очень. Но… Мара подняла взгляд, наткнувшись на обеспокоенно следящие за ними ореховые глаза, и улыбнулась.

– У меня есть брат. Он помогает.

Тау зажмурилась, поджав губы.

– А у меня никого нет.

Ну, все! Эта поганка ее по-настоящему достала!

Звук затрещины звонко разлетелся по подлеску. Тау подскочила, скорее ошарашенно, нежели возмущенно хватаясь за покрасневшую щеку. И Мара рявкнула так, что у самой уши заложило:

– А у тебя – все мы!

Пометки на полях

В момент смерти духовная энергия на время концентрируется в единый сгусток, после чего растворяется в магическом поле Айну или зонах пустоты.

В случае, если в течение десятой доли часа после смерти на некотором расстоянии от тела находился артефакт, поглощающий энергию, душа может переместиться в него. Но до сих пор не представляется возможным определить достоверно, хранит ли душа, заключенная в артефакте, память человека.

Неопубликованные заметки ученого-отшельника

По следам Древних II

Плодоносная эпоха Восточный Предел, Артаэр

На востоке плескалось Крапчатое море, убаюкивая мерным плеском волн и бегающими по бирюзовой воде бликами солнца. Накиланэ задумчиво листала трактат одного из адептов Кравани о структуре резервов магии и пустоты, кутаясь в пушистую шкуру барса, защищающую от порывов колючего ветра. В голове вертелась какая-то назойливая мысль об этих клятых резервах, но поймать ее никак не удавалось. Лани раздраженно фыркнула и захлопнула талмуд.

– Книга-то в чем виновата? – раздалось недовольное ворчание, и возникшая в поле зрения рука аккуратно переложила учебник