Где распускается алоцвет - Софья Валерьевна Ролдугина

– Ого. И какие?

– Расскажу при встрече, – ответил Дрёма и коварно положил трубку.

До ресторана он умудрился добраться первым и даже занял столик у окна, за большим фикусом, немного отгораживающим их от остального зала и обеспечивающим некоторую приватность.

– Ого! – округлил Дрёма глаза, когда увидел её, и поспешно отложил телефон с рабочим блокнотом. – Тебе очень идут яркие цвета. А я почему-то думал, что ты носишь только чёрное.

На Алькин взгляд, одета она сейчас была не то чтобы ярко – болотно-зелёный свитер и рыжая твидовая юбка чуть ниже колен… Но по сравнению со вчерашним неброским нарядом и впрямь выходил изрядный контраст.

– Потому что я два раза вышла в чёрном? – хмыкнула она, присаживаясь за столик. Что ни говори, а комплимент оказался приятным, но ещё приятнее – искреннее удивление в глазах Дрёмы и проступивший на щеках румянец. – На самом деле я редко чёрное ношу, просто так совпало.

– Я мог бы догадаться, – кивнул Дрёма, и румянец стал интенсивнее. – Учитывая обстоятельства нашей первой встречи. В этом году, – уточнил он.

Алька вспомнила, как выбежала открывать дверь в красной кружевной сорочке, – и тоже вспыхнула. К счастью, как раз подскочил официант с настырными вопросами про заказ и не менее настырными советами – и деликатная тема увяла как-то сама собой.

Дрёма заказал стейк с зелёными стручками на гарнир; Алька, прислушавшись к себе, попросила томатный суп с тефтельками и нацелилась было на яблочный пирог, когда Дрёма вдруг её остановил:

– Лучше не надо, он здесь суховатый, мне сказали. Зато я знаю хорошую кондитерскую, у них есть тарталетки с клубникой. Ты ведь любишь клубнику? И кофе.

– Тебе же нельзя, – хмыкнула она.

– А там кофе без кофеина, – ответил он невозмутимо. – Так что? Заодно прогуляемся. Город красивый, погода ясная. Ты выглядишь потрясающе, а я почистил пальто, так что со мной не стыдно идти рядом, – подкупающе улыбнулся он, краешками губ, чуть подаваясь вперёд. Официант, правильно считав атмосферу, растворился в воздухе. – Так как?

Память подкинула образ Айти – не соблазнительного, из снов, а тот раз, когда он шёл по улице в Краснолесье, заслушался собеседника и врезался лбом в столб.

Стало тепло, а ещё – грустно почему-то.

– Звучит как свидание, – уклончиво ответила Алька, глядя в сторону.

Дрёму это ничуть не смутило.

– И отлично звучит! – с жаром подтвердил он. – Мы всё равно ведь собирались поговорить, верно? Так лучше это сделать не в напряжённой обстановке, а на ходу. По моему опыту мороженое, к месту употреблённое, помогает пережить многие сложные моменты! И подсластить неприятные разговоры. К тому же я бы хотел дождаться результатов работы местного сыска, вернее, группы Сэлэнгэ, и уже потом возвращаться. Ты не против? У тебя нет ничего срочного по работе?

На слово «работа» Алька среагировала однозначно, мгновенно переключаясь в другой режим, и задумалась, просчитывая сроки.

– Нет, вроде всё успеваю. Кое-что совсем немного надо поправить и можно отправлять, так что на один день могу задержаться без проблем. И даже на пару дней.

– Отлично! – просиял Дрёма. – Не сидеть же два дня в номере, в замкнутом пространстве, верно?

На замкнутые пространства у Альки с некоторых пор появилась аллергия.

– Нет, конечно, – ответила она слишком поспешно… и только потом сообразила, что, кажется, опять почти согласилась с Дрёмой, хотя и не собиралась. – Вот леший, как ты это делаешь?

– Что делаю?

– Уговариваешь, – буркнула она смущённо.

– Чистая логика! И немного личного обаяния, – обворожительно улыбнулся Дрёма и поиграл бровями. – Соглашайся, Алика. Будет весело. Я очень здорово умею развлекать, правда.

«Именно после таких слов, – подумала она мрачно, – развлечения обычно заканчиваются и случается какая-нибудь катастрофа».

Но вслух сказала:

– Вот и проверим.

За обедом Дрёма сыпал любопытными фактами и случаями из практики. Рассказывал всё подряд. О том, как на городской площади, той, что перед Народным театром, одним особенно жарким летом завелась полудница; о том, как два года назад выслеживали ведьму-серийницу, промышлявшую проклятиями; о том, что практикующему колдуну желательно хотя бы пару раз в месяц есть мясо с кровью.

– Что, правда? – удивилась Алька. – Это не суеверие?

– Увы, – трагически задрал брови Дрёма. – Если пренебрегать правилами, то силы могут закончиться в любой момент. Обычно этот момент неудобный. Я вот лет до двадцати регулярно попадался, потому что мясо не любил, оно же пахнет! Потом, конечно, привык. Но восполнять силу нужно не только так, разумеется. Ещё хорошо бы время от времени ходить босиком по земле – зимой это затруднительно, как понимаешь. Или, например, смотреть на луну, на звёзды, встречать солнце и провожать, почаще заниматься… – Он осёкся и с преувеличенным интересом уставился в собственную тарелку. – Хм, а стейк хорош! А ведь грибной соус выглядел подозрительно, и…

Альке стало смешно.

– Чем заниматься почаще? – уточнила она невинным тоном. И, повернув ложку, поймала солнечный зайчик и послала ему в глаз. – Дрёма? Дрёмушка?

– Спортом?

– Ты правда это хотел сказать? Тогда почему не договорил? Как подозрительно.

– Алика…

– Я ещё слышала, что колдунам обманывать нельзя, от этого цвет лица портится.

Он заржал и закрыл лицо руками, а потом признался сквозь смех:

– Любовью надо заниматься почаще, любовью. Вот леший! Зачем ты это спросила? Зачем я это вообще ляпнул?

– Ну как зачем, интересно же, – фыркнула Алька. – И что, следуешь этому правилу? Как часто занимаешься любовью? График есть? Претенденток много?

– Алика, пощади…

Он был милый и смешной, и уши у него покраснели по-настоящему, но голубой глаз смотрел в щёлочку между пальцами – лукавый, бесстыжий. От этого становилось как-то просто и спокойно, и проблемы отодвигались в бесконечность, становились лёгкими, как золотое кольцо, превращённое в сухой осиновый лист.

«Вот только всё равно на самом деле это кольцо, – подумала Алька, рефлекторно накрывая ладонью мешочек с кольцом, спрятанный под свитером, и сердце кольнуло, как иглой. – И проблемы всё равно проблемы».

Тайну личной жизни Дрёма так и не раскрыл, с каменным лицом сославшись на закрытую информацию. Так и сказал замогильным голосом: «Объект засекречен на высшем уровне, данные удалены». А про Алькиных любовников в ответ не спросил, хотя имел право пошутить. Может, из деликатности, потому что помнил про Светлова…

А может, потому, что держал в голове Айти.

На прогулку они отправились часов в пять. Солнце уже клонилось к закату, хотя и было ещё довольно высоко; ветер дул сильный, но тёплый, южный, и жёлтые листья под липами водили хороводы. Дрёма много рассказывал о своём детстве – о том, как частенько увязывался в командировки с отцом, о