Где распускается алоцвет - Софья Валерьевна Ролдугина

Алька хотела спросить: «От чего?» – и с некоторым удивлением вспомнила, что да, и впрямь словила паническую атаку несколько секунд назад. Сейчас о ней напоминала только слабость – и муторное ощущение, что всё неправильно, всё не так.

«Или просто это место давит на психику, – подумала она, невольно покосившись на стены, сложенные из костей. Мерзкие корни, белесоватые, похожие на клочья паутины, никуда не делись, и продолжали свешиваться с потолка и торчать из щелей. И шевелиться, если отвести от них прямой взгляд. – Ну, неудивительно».

– Я в порядке, наверное, – сказала она. – Но, слушай… Неужели нельзя было… попроще?

Алька очень старалась, чтобы фраза прозвучала нейтрально, без упрёков, но, увы, не преуспела.

– Попроще – как именно?

– Не забирать фибулу, например.

Дрёма вздохнул, старательно глядя в сторону.

– Можно было бы вообще прийти сюда днём, но тогда бы мы, скорее всего, ничего не нашли, как не нашли местные ребята. Ни склепа, ни знаков, ни улик по делу. Варвара Сэлэнгэ, между прочим, женщина опытная и неглупая; номинальный начальник сыска, назначенец из столицы, в её дела даже не лезет. Но она не ведьма. А некоторые проблемы может решить только колдун. Так что нет, Алика. Мне нельзя «попроще». Моя профессия – это, ну, как дегустатор ядов. Только вместо ядов – проклятия и нечисть. Их же зачастую как бы и нет, пока они не активны.

Алька нехотя кивнула; она понимала, о чём речь.

Ночницу, мучившую Дарину, вполне получилось бы отогнать и днём. Без лишнего риска – но и без гарантий, временно. А победить её по-настоящему можно было только лицом к лицу, в честной битве.

– И активировать их должен ты, – тихо сказала она.

– Контролируемый подрыв, – кивнул Дрёма и глянул исподлобья. Губы у него дрогнули в подобии улыбки. – Но это бывает утомительно. Ничего, сейчас я немного отдохну и вытащу нас отсюда, правда-правда. В первый раз, что ли.

Он сказал это так, что Алька ему даже почти поверила.

Сейчас, когда адреналин схлынул, стало холоднее. Пальцы, сжимающие бесполезную сейчас кочергу, потихоньку деревенели. Алька примерно представляла, как навалять упырю, но выбираться из колдовской ловушки ей ещё не приходилось. Кости, из которых были сложены стены, уж слишком напоминали человеческие; и вспомнилось – зря, зря, не к месту, – сколько свалено вокруг гроба черепов.

Хватило бы на целый немёртвый полк.

– А у тебя, ну… – Алька сглотнула. – Есть идеи, как спастись?

– Идей прорва, – усмехнулся Дрёма и запустил пятерню в волосы, отводя их с лица. – Вопрос в том, какая именно сработает… Ну я хотя бы точно знаю, что не надо делать, чтобы не усугубить положение.

– Может, для начала выбросить фибулу к лешему? – живо поинтересовалась Алька. Ей сейчас уже казалось, что золото она не станет носить вообще никогда, вот просто из принципа.

Дрёма фыркнул; похоже, он и впрямь начал оживать.

– Не поможет. Во-первых, мне за неё уже вломили, во-вторых, она теперь моя… Нет, я имел в виду самые простые правила. Тот, кто попадает в мёртвое царство, не должен ни есть, ни пить, и подарков не брать, и спать не ложиться. Не так уж сложно, да? Думаю, справимся.

– Тем более что есть и пить тут нечего, – кивнула Алька серьёзно. И крепко задумалась, как бы она поступила, если бы пришлось выбираться самостоятельно, не полагаясь на колдунов. – А если попробовать как с лешим? В смысле, вывернуть куртку наизнанку, закрыть глаза и пойти?

– Была такая мысль, но как бы нас не вывело в разные места, – нахмурился он. Глянул по сторонам, хлопнул себя по коленям и встал. – Так, ну отдыхать можно бесконечно, а делать что-то надо. Для начала взгляну-ка я на то место, где был ход.

…Когда Дрёма достал из сумки подкову, аккуратную, небольшую, не то на жеребёнка, не то на пони, Алька не удивилась даже – только восхитилась его запасливостью.

– Можно просто пальцы клинышком сделать и глянуть через них, – пояснил он. – Но это имитация, а мне нужна прямо-таки тяжёлая артиллерия. Ну-ка…

Он повернул подкову рогами вверх, прищурился, высматривая выход сквозь неё; потом – рогами вниз. Переступил с ноги на ногу, отошёл подальше, подошёл ближе к стене, почти вплотную, присел, протянул руку…

И тут же отдёрнул, резко выдохнув.

– Больно, зараза, – встряхнул он кистью. Глянул на ладонь, мрачно обернулся к Альке. – За кости не хватайся, я только слегка дотронулся, и холодом прострелило до локтя. А у меня хорошие обереги, я напомню. Хм, как же тебя сломать…

Дрёма сунул подкову в сумку, не вставая с карачек, и крепко задумался. Губы у него шевелились. Ползучие корни у него над головой немного раздвинулись, точно стремились держаться подальше от деятельного колдуна.

– Хорошо, – наконец произнёс он. – Попробуем так.

На сей раз из сумки был извлечён небольшой моток красных ниток. Дрёма встал, глубоко вздохнул, закрыл глаза – и, крутанувшись на месте, кинул моток через плечо. Тот покрутился на месте, как стрелка компаса, потом покатился по широкой дуге, к стене… и, оказавшись почти впритык, замер.

А потом и вовсе откатился назад.

Дрёма уставился на него с мягкой укоризной, как на вещь, которая прежде не подводила, а сейчас вдруг раз – и разрушила все надежды на корню.

– Ладно, – сказал он, убирая нитки. – Не вышло так не вышло, в конце концов, это лучше работает в лабиринтах и на открытых пространствах… Алика? Ты чего?

– Тоже хочу попробовать, – мрачно заявила она, откладывая кочергу и тоже доставая клубок из сумки. – У меня, конечно, не самокрашеная нить, а обычная, покупная… Катись, клубочек, катись, хороший, подсоби немножко, покажи дорожку, – забормотала она и осторожно наклонила ладонь, точно отпуская на волю пугливого зверька.

Клубок свалился на пол – и почти сразу остановился, чуть откатившись назад.

– Облом, – скисла Алька.

– Отрицательный результат – тоже результат! – оптимистично заявил Дрёма. – Предположу, что раз ни у тебя, ни у меня не вышло, то сейчас выхода технически нет. Он не скрыт, а наглухо замурован… Что ж, и такое возможно. Помнишь, как в сказке? «И встала перед ним стена из мертвецов до самого неба», – процитировал он нараспев что-то смутное знакомое и подмигнул. – Пытаемся дальше!

Затем он достал клочок рыжего меха и спички. Чиркнул о коробок раз, другой; попытки с десятой поджёг мех – и размеренно, но быстро обошёл склеп по периметру, окуривая стены вонючим дымком и бормоча себе под нос что-то про чистоту и огонь.

«Огонь, – подумала Алька, невольно зацепившись за слово. – Огонь – это Айти».

Дым никуда не делся – повис в воздухе живописными