Сердце Дракона. Часть I - Кирилл Сергеевич Клеванский

Хаджар, безусловно, любил ее. Любил пятилетнюю девочку, за которой его попросили присматривать. Он чувствовал свою ответственность. Но все так же искал тепла отчего дома.

И он его нашел. Еще тогда, в глубокой пещере, с Травесом. И даже в самые темные времена, когда он не знал, что делать дальше, то чувствовал незримую поддержку и никогда не ощущал одиночества.

Но теперь все это пропало. Он остался один. На всем свете не было никого, кто знал бы его полную историю. Кто видел бы его путь. Кто смотрел бы на него вместе с ним и видел бы так же.

Ведь в этом и заключалась суть партнера на пути развития. Чтобы пройти через все тернии и преграды, пережить горести расставаний и радости встреч — вместе. И не просто рядом, а по-настоящему вместе. Видеть одно и то же, слышать одно и то же, чувствовать одно и то же. Пережить время и пространство. Преодолеть одиночество.

Ведь Хаджар, пожалуй, лучше многих знал, что одиночество — это не когда ты один в запертой комнате, а когда нечем заполнить разъедающую пустоту внутри.

— Ну уж нет, — замотал Хаджар головой. Он вновь, как и тогда — в озере у подножия дворца Лидуса, увидел перед собой прекрасную девушку. — Я так просто с тобой не уйду.

Она подходила все ближе. Постепенно ее белая кожа оборачивалась костями, волосы втягивались в череп, а глаза падали в черноту провалов. Это была сама Смерть.

— Не дождешься! — Хаджар ударил кулаком о землю.

Из его рта толчками била вязкая, темная кровь. Может, он и потерял последнего близкого, связывающего его с прошлым. Потерял, не успев сказать таких важных слов, не успев много спросить и многого рассказать, но разве это было важно…

— Еще рано, — хрипел Хаджар. — Мне еще рано уходить.

С трудом он принял позу лотоса. Истекая кровью, он погрузился в глубину своего сознания. Там, качаясь над морскими волнами, трескался деревянный мост между прошлым и будущим.

Его спину ласкали холодные костяные персты старушки Смерти. Той, кто всегда прикидывается прелестной обольстительницей. Ведь это так просто и легко — забыться в темноте, оставить все проблемы за спиной и отдаться на волю колеса перерождений.

Но легкий путь никогда не был путем Хаджара!

— Ты не заберешь меня, старая ведьма, — рычал Хаджар. — Только не до тех пор, пока я не добился справедливости для рода своего прославленного предка! Только не до тех пор, пока я не поклонился стеле в стране бессмертных! Только не до тех пор, пока по вине богов в этом клятом мире страдает хоть один человек!

И как когда-то в далеком прошлом, чтобы стать сильнее, Хаджар таскал на плечах бревна, теперь он нес на своих плечах кирпичи. Кирпичи, замешанные в боли и отчаянье, обожженные страданиями и лишениями, вылепленные руками, затопленными в крови, но когда он складывал их в крепкий мост, то скреплял надеждой и верой.

Верой в то, что ничто в этом мире не остановит его на пути к цели.

Пальцы Смерти, оставляя на душе глубокие шрамы, соскользнули. Она открывала свою беззубую пасть в страшном, но беззвучном крике. В который раз жалкий адепт ускользал от ее хватки.

Раны затягивались. Энергия переставала утекать из тела. До этого деревянный и шаткий, путь Хаджара становился каменным. Он креп. Массивной тенью он навис над бушующими океанскими водами. Над всеми ненастьями и несчастьями, что уже обрушились и обязательно обрушатся на него.

Под всеми он выстоит. Он все переживет. Покуда в его руках есть меч, а в сердце вера в то, что за полночью всегда наступит рассвет, он сможет одолеть хоть армию императора, хоть ярость богов.

В этом мире не было ничего, что могло бы сломить его волю. Почему? Потому что он так решил! Так сказал себе Хаджар Дархан, Северный Ветер! А у него, кроме меча и слова, не имелось более ничего, и только барды могли спорить, что же из двух было крепче!

Вспыхнули светящиеся нечеловеческим светом голубые, почти синие глаза. Хаджар выхватил воткнутый в землю меч. Яростным ураганом он закрутился в безумном вихре бесконечных ударов, а затем с нечеловеческим ревом прогремело:

— Седьмая стойка: Лазурное Облако!

Он закончил технику своего прославленного предка, дракона Травеса, последнего из рода Лазурного Облака. Закончил его данью памяти и чести тому, кто стал причиной его появления на свет. Появления его отца. И его деда. И его прадеда. И всех тех, кто преодолевал безумие и лишения, чтобы дать надежду слабым. Чтобы накрыть их щитом своей силы.

В этом полном звериной ярости, нечеловеческой мощи ударе в то же время содержался покой. Он не всколыхнул ни единой травинки, он бы не потревожил шелкового платка, но когда он достиг цели, то огромный пятиметровый сине-черный меч с начертанным на нем иероглифом “Лазурное Облако”, вонзился извивающимся драконом в землю.

Раздался взрыв. Согнулись исполинские деревья. Когда же пыль улеглась, а меч исчез, то напоминанием о чудовищном ударе осталась шестиметровая воронка.

Полсотни учеников внешнего круга решили оборвать его путь? Да даже если здесь и сейчас, прямо перед ним во всеоружии выступит сам император, Хаджар Дархан не опустит свой меч!

Глава 454

На следующее утро из своей комнаты вышел и Эйнен. Хаджар понятия не имел, в чем именно тренировался островитянин, но даже одного взгляда было достаточно, чтобы с уверенностью сказать — лысый тоже стал сильнее.

Таким же взглядом Эйнен окинул и Хаджара.

— Что бы ты ни делал, это пошло тебе на пользу, — протянул островитянин.

На ходу он повязывал на голову белую ленту. Полный боевой наряд своего народа Эйнен не надевал с окончания путешествия по Морю Песка. Ограничивался только одной шелковой лентой. Наверное, в этом был сокрыт какой-то сакральный смысл.

— Взаимно, — кивнул Хаджар и добавил: — Мне нужно кое-что тебе рассказать.

После этого он попытался объяснить Эйнену полученные от старика знания об “Оружии в сердце” и “Королевстве оружия”, но так и не смог подобрать нужных слов. Несмотря на невозможность нормально поделиться знанием (которого и сам пока не осознавал), Хаджар все равно хотел хоть как-то помочь другу. Что, разумеется, не осталось без внимания и заслужило благодарность.

— Спасибо тебе, мой варварский друг, — Эйнен отсалютовал на манер жителей островов. — Но на этом хватит. Здесь