Когда солнце взойдет на западе - Анна Кей

– Понятия не имею, о чем ты.

– Аямэ-тян, я кицунэ, во мне от рождения заложена способность ощущать такие связи. – Генко коротко рассмеялась, но почти сразу посерьезнела. – Чем больше времени вы будете проводить вместе, тем очевиднее станут нити, связывающие вас. Любой ёкай, что увидит вас рядом, тут же все поймет, а в будущем все станет очевидно и для оммёдзи. Готова ли ты к этому?

Первой реакцией было согласие, твердое и безоговорочное, но напряжение, с которым Генко смотрела на Аямэ, заставило не торопиться с ответом. О них с Цубасой узнают. Аямэ и не намеревалась держать все в тайне до конца своей жизни, но внутри все равно все сжалось от смутной тревоги.

Ответить она не успела. Генко отпустила ее руку, поправила рукава кимоно и, не глядя на Аямэ, произнесла ровным, спокойным голосом:

– В любом случае я ждала тебя не только для того, чтобы рассказать про Ясуси. Аматэрасу-сама отчего-то заинтересована в тебе и попросила передать кое-что: «Будь осторожнее, ведь противник ближе, чем ты можешь предположить».

Аямэ нахмурилась, закусила губу и требовательно взглянула на Генко, которая продолжала поправлять кимоно. Какое-то время они так и стояли: напряженная и недовольная Аямэ, не отводящая взгляд от кицунэ, и равнодушная, расслабленная Генко, делающая вид, словно не замечает пристального внимания оммёдзи.

– Аматэрасу-ками-сама больше ничего не сказала. Тысячи лет назад она решила не вмешиваться напрямую в дела людей и дала соответствующую клятву, за нарушение которой ее покарают Небеса. Но и оставить вас она не способна, а потому порой помогает тем, кто ей нравится, вот такими подсказками. Прости, но большего ты не узнаешь.

Генко оторвала взгляд от своего одеяния и вновь сосредоточилась на Аямэ. В темных глазах мелькнула золотая искра и почти сразу исчезла, Генко тяжело вздохнула и покачала головой.

– Мне пора, Инари-сама призывает. Передай Йосинори, что к вечеру я вернусь и мы вместе отправимся в путь. – Она сделала шаг назад, уже готовая уходить, но остановилась, будто о чем-то вспомнила. – Последнее.

Тонкий когтистый палец едва ощутимо коснулась лба Аямэ, послав по телу мягкую энергию, что практически мгновенно убрала боль в ребрах. А после Генко исчезла в легкой дымке, словно ее никогда и не было на улицах Хэйана. Люди продолжали гулять, сосредоточенные на собственных мыслях или на разговорах со спутниками, куда-то торопиться, но никто не заметил, что прямо на их глазах исчезла женщина, оставив после себя легкий аромат цветущей сливы.

Не стоило удивляться, но Аямэ все равно несколько недоуменно посмотрела на людей, а после покачала головой. Они забыли, что видели сошествие богов во время Обона[111], так почему не могли не заметить неожиданное исчезновение человека?

Глубоко вздохнув, Аямэ направилась в храм, нахмуренная и напряженная. Слова Аматэрасу отдавались внутри смутной тревогой и оставляли больше вопросов, чем ответов. Она – да и все оммёдзи – знала, что среди них есть предатель. Что среди тех, кому они привыкли доверять, есть кто-то не заслуживающий такого доверия. Что, уйдя однажды помогать людям, они не вернутся. Но меньше всего Аямэ ожидала, что враг может оказаться так близко, что Аматэрасу-сама решит помочь с его поисками.

Голова кружилась от предположений. Кто-то из Бюро? Или из семьи? Возможно, Тосиюки-сан? Хотя это казалось маловероятным – он слишком сильно пострадал от ёкаев, чтобы заключить с ними сделку. Рюити? Слишком глуп и заносчив, чтобы провернуть такое. Рёта… в памяти всплыло сражение по пути в Сакаи, в котором только он остался невредим. Или Хитоси – тихий, замкнутый брат, единственный родственник, которого Аямэ могла назвать семьей? Но он пострадал от ёкаев не меньше Тосиюки, если не больше, ведь именно они лишили его отца. И это не мог быть Цубаса, только не он…

Тревога заполняла все естество, вытесняя здравый смысл и холодный рассудок.

Враг рядом. Враг рядом. Враг рядом.

Мысль безостановочно вращалась в голове, пока Аямэ не заставила себя отбросить ее, но и тогда она не ушла окончательно. Аямэ нуждалась в отвлечении, в чем-то, что помогло бы хоть ненадолго заглушить голос в голове.

Птичий стрекот на ветвях стал благословением Небес. Аямэ расслабилась и позволила кикимими захватить ее. Щебет сменился птичьими голосами, наперебой галдящими о собственных проблемах. Их треск быстро вытеснил мысли и превратился в неразборчивый шум, на который Аямэ могла не обращать внимания, но который при этом не позволял сосредоточиться на собственных рассуждениях.

Дальнейший путь прошел легко, позволив Аямэ ненадолго прекратить подозревать всех, кто ее окружает. Она дождется Цубасу и с ним обсудит свои тревоги и домыслы, а пока ей нужно попасть в храм и узнать, действительно ли среди учеников есть те, кто способен в будущем стать оммёдзи.

Глава 16. Раскрытая тайна

Бог цветов походил скорее на бога сражений. Огромный и неповоротливый на первый взгляд, он бросался на Аямэ и Цубасу с яростью и жестокостью раненого зверя. Внешне больше схожий с медведем, чем с человеческим обликом бога, он то и дело метал в Аямэ валуны и огромные глыбы земли, от которых она едва уворачивалась, пока Цубаса старался достать его сверху.

Толстая кожа, подобно крепчайшим доспехам, отказывалась поддаваться атакам. Аямэ не знала, сколько времени они сражались, но на теле бога не появилось ни одной раны, в то время как она рассекла губу и едва не выбила себе плечо, а Цубаса лишился нескольких перьев.

– Скажи честно: боги дают нам наиболее проблемных проклятых? – уходя от очередного удара, выкрикнула Аямэ и бросила злой взгляд на противника, который в ответ громко зарычал. – Я не видела ни одного оммёдзи, который бы возвращался в Бюро в таком состоянии, как мы с тобой!

Цубаса многозначительно промолчал, на что Аямэ недовольно фыркнула и тут же припала к земле, избегая летящего в нее камня. Сикигами налетел на бога, но его сразу откинули в сторону, как провинившегося щенка. Волк заскулил, но почти мгновенно встал на лапы и вновь кинулся в атаку, ища слабое место врага.

– Огонь! У тебя есть огонь? – Неожиданный крик заставил Аямэ вскинуть голову, выискивая взглядом Цубасу, и это спасло ее от очередного ранения. Бог обрушился на нее сверху всем телом, но Аямэ ускользнула в сторону, спасенная собственной змеей от удара.

Мешочек с талисманами Аямэ потеряла в самом начале сражения, когда пыталась достать омамори, надеясь, что они помогут сдержать ярость бога, но тот напал первым. Брошенная в них балка заставила Цубасу дернуть Аямэ на себя и взмыть с ней в воздух, ругаясь сквозь зубы. Из-за резких движений, попыток увернуться от летящих в них камней, разбушевавшейся проклятой энергии и необходимости обнажить клинок для боя Аямэ не заметила, как потрепанный ремешок порвался и мешочек, прежде прикрепленный к поясу, сорвался вниз.

Она не представляла, где его искать. Развороченная, прикрытая опавшими ветвями земля, по которой струились нити проклятой энергии, и продолжавшие сыпаться на голову валуны не позволяли осмотреться и найти необходимое. Аямэ взяла огненные талисманы. Запечатанное на ткани благословение Аматэрасу-ками-сама, способное очистить любое проклятие и уничтожить любого ёкая, – разумеется, Аямэ всегда носила с собой такие талисманы на случай, если ки ослабнет или придется сжигать тела погибших оммёдзи.

Но сейчас от этого не было толка, потому что Аямэ не видела проклятый мешочек! Насыщенно-алая ткань не выделялась среди темноты земли и зелени травы и, казалось, провалилась в глубины Ёми, потому что в глаза не бросалось ни единого яркого проблеска.

– Не это ли ищет малышка оммёдзи?

Скрипящий, как иссохшее дерево на ветру, голос раздался неожиданно близко, и Аямэ торопливо отбежала в сторону, уходя подальше от его обладателя. Бог застыл, сосредоточившись на новом голосе, и это позволило Аямэ рассмотреть ёкаев.

Их было двое. Одна – старая, сморщенная, с повисшей обнаженной грудью, облаченная в потрепанные и порванные хакама – хихикала тем скрипучим голосом, который Аямэ слышала. Вторая – ее спутница – казалась более пугающей. Одетая в хорошее кимоно, с цунокакуси[112] на голове, безликая. На ее пустом, лишенном каких-либо черт лице сохранилась только улыбка, такая широкая, что