Тяжёлая реальность-2. Клетка - Хайдарали Мирзоевич Усманов

Она долго стояла у стекла, пока врач выдыхал сухие диаграммы – “восстановлено”, “нервные импульсы редки”, “кома”. Её собственное сердце стучало как молоток по наковальне. И этот перестук, отдаваясь в ушах, сейчас заглушал все остальные звуки. Когда же доктор прошёл к заключению, она уже знала, что молчать нельзя. Просто ждать означало похоронить самый последний шанс.

Она повернулась к группе медиков, и голос её был ровен, но в нём дрожала сталь:

– Скажите мне одно… Вы исчерпали все легальные и проверенные способы?

Главный лекарь тут же покачал головой.

– Мы исчерпали стандартную линейку стимуляций, электромодуляций и тихой нейрореабилитации. Последние ответные реакции – скорее реакция тела, чем сознания.

Лираэль сделала ещё один шаг вперёд, подойдя к нему так близко, что тонкий контур её отблеска лег на фарфоровую панель капсулы. Её глаза были сухими, лицо неподвижным.

– Тогда давайте перестанем прятаться за “стандартом”. У нас – не “пациент из деревни”. У нас – тот самый ключ, о котором шептались в архивах. Я требую – и потребую официально – чтобы вы провели экспериментальные меры. Рискованные. Может, даже запрещённые по протоколу. Я беру на себя ответственность за последствия перед Советом и перед домом.

Врач замер. Маг-инженер, который до этого молчал, глубоко вдохнул и произнёс осторожно:

– Вы не понимаете… “экспериментальные” – это не просто усиленная терапия. Это вмешательства на грани между технологией и стихийной магией. Это могут быть, и это очень плохо звучит в отчётах, методы, которые ломают барьеры между сознанием и элементами. Мы можем попытаться “позвонить” в его глубины, но цена – непредсказуема. Потеря сознания может стать вечной, или мы можем пробудить что-то иное внутри него.

Лираэль чувствовала, как в её груди сжимается какой-то ледяной узел. Но её голос не изменился:

– Я знаю цену. Скажу больше… Я хочу быть подписантом под каждым протоколом. Я подпишу согласие за дом. Я подпишу, что беру ответственность. Только начните.

Они смотрели на неё, и в этой искре взгляда, смесь ужаса и уважения, было всё:

“Она готова идти до конца.”

Главный врач, профессионал до костей, отстранился и закрыл глаза. Он понимал политическую цену приказа, и понимал, что в его руках – судьба человека.

– Хорошо, – сказал он наконец, тихо, – но мы работаем по трём направлениям и только под страховой печатью дома. Научная стимуляция… Синтетическая эмпатия и ритуальное сопряжение…

Он назвал это, как будто перечислял лекарства, но глаза у всех побледнели. Лираэль наклонилась, слушала, запоминала каждое слово. Так как она знала, что эти названия будут звучать как заклинания на совете, и она должна быть готова защищать каждое из них.

И в первую очередь стоило обратить внимание на научную стимуляцию. Под названием которой скрывался техномедицинский подход. Это были “жёсткие” меры медицинских техник. Во время применения которых использовались тонкие электроды нового поколения для модуляции глубинных паттернов… Мягкие магнитные поля, направленные на восстановление синаптической активности… И также применялось использование ранее запретных биоактивных композитов, которые могли “подпитывать” нейроны… Врачи поясняли, что всё это – риск кратковременной перегрузки мозга, неконтролируемых судорог и даже усиления стихийной активности, потому что его ткани “питаются” элементами. Но в обмен это давало шанс на реактивацию сети сигналов.

Второй в этом списке шла синтетическая эмпатия, или психомаготехническое вмешательство. Здесь предлагалось то, что раньше называли “сонным мостом” – технология, которая создаёт из внешних сигналов виртуальное пространство, в которое помещается сознание пациента через имитируемые образы. Запахи… Голоса… Тактильные воспоминания… Но для Кирилла это должно было быть не просто воспроизведение лесной глубинки Дикой планеты. Это должно было быть “вызовом-напоминанием”. Запах костра… Шорох листвы кустов, растущих вдоль привычных ему троп… Мерцание узора на камнях… Всё это должны быть самые точные паттерны, которые могли инициировать отклик в глубинах его разума. Хотя медики сразу предупреждали и о том, что такой мост может либо пробудить его, либо загнать ещё глубже в субсон.

Последним в этом списке шло ритуальное сопряжение, что являлось магической, “запретной” ветвью медицины эльфов. Это было самое страшное направление медицины. Для некоторых. Так как во время этого процесса происходило привлечение элементов – управляемое, с обрядами защиты, чтобы “созвать” в теле разумного полноценный отклик Стихий, которые, по их данным, уже в нём обитают. Маг-инженер описал это как “рыхление” той ткани взаимодействия, что связывает его плоть и линии силы. В чистом виде это ритуал, который в прошлом предупреждали не проводить без подготовки. Подобные обнаруженные в его теле элементы можно “попросить” помочь… Но можно и “призвать” неуправляемую реакцию. Риски могли быть самыми разными. От усиления регенерации до выхода из-под контроля и открытия портала локального уровня. И всё только потому, что этот процесс, по своей сути, мало чем отличался от пыток. Но стресс, который будет испытывать тело пациента может помочь ему выйти из комы.

Лираэль слушала всё это, и в голове у неё прокручивались самые разные варианты защиты. Как прикрыть ритуал протоколом безопасности Великого дома… Как подписать бумаги, которые уберут любые возможные претензии… Как завести членов медсекции, кто будет свидетельствовать о том, что приказ был её личный. Она думала о последствиях… Можно ли будет скрыть провал? Если подобное всё же случиться… Что скажут соперники их Великого дома? Но страх потерять полученный ими шанс побеждал буквально всё…

– Делайте всё. – Коротко сказала она после некоторых раздумий. – Подготовьте “мост” как первую фазу. Потом – стимуляцию. И в конце – если будет нужно, ритуал. Никаких публичных отчётов до получения окончательных результатов. Я беру ответственность на себя в полной мере.

Врач покачал головой, но в его взгляде скользнуло уважение. А она встала и подписала электронные документы, которые уже были подготовлены в тени. Этакое юридическое согласие. Печать дома… Разрешение на эксперимент… Потом были вызваны специальные техники, ритуальные мастера и усиленные медкоманды. По приказу старшей сестры все процедуры были помечены как “высокая тайна”, и доступ к материалам получили лишь те, кому доверяли.

Уже этим вечером в палате началась подготовка. Медики обматывали тончайшие электроды вокруг черепной коробки пациента, маг-инженер настраивал резонаторы, чтобы их сигналы не “встряхивали” энергетические жилы в теле, а ритуальный мастер готовил энергетический круг – но не для “вызова”. А для защиты. На тот случай, если стихии попытаются “вырваться”. Каждый из них понимал, что это похоже на слаженный оркестр, где одна фальшь в ноте может стоить очень многого.

В