Тяжёлая реальность-2. Клетка - Хайдарали Мирзоевич Усманов

На кристалле ясно было видно, что этот самый Кирилл, уже обездвиженный, потерявший возможность сопротивляться, всё ещё сжимал в ладони копьё. А затем – вспышка, едва заметная, и предмет исчез. Не упал на землю, не растворился в энергии парализатора… А именно… Исчез… Видеозапись повторяли десятки раз, увеличивали детали, анализировали. И каждый раз Арианэль ловила себя на мысли, что всё это не было похоже ни на один известный им приём маскировки или хранения.

"Пространственная магия…" – Медленно произнесла она про себя. Эти слова звучали почти кощунственно. Для их народа, владевшего технологиями и магическими структурами тысячелетиями, пространственная магия оставалась чем-то настолько редким и опасным, что в их семье о ней упоминали скорее как о Наследии Древних, чем о реально применимой практике. И вот, перед ней запись, где "дикарь" с Дикой планеты демонстрирует именно эти возможности.

Мысленно хмыкнув, молодая женщина откинулась в кресле и задумчиво провела пальцами по виску. Если это правда, то Кирилл вовсе не был таким простым, каким хотел казаться. Даже если он сам не до конца понимал природу своего дара, одно только наличие таких возможностей делало его бесценным.

“Выживание…” – она мысленно вернулась к словам сестры. Да, даже знания о том, как обходить ловушки этой планеты, как прятаться, как добывать ресурсы – уже стоят целого состояния. А если добавить сюда контроль над пространством… То это уже уровень, который может перевернуть всё.

Её губы дрогнули в невольной усмешке. Ирония заключалась в том, что младшая сестра, ведомая порывами, оказалась права. Но вместе с этим открывалась и новая угроза. Кирилл слишком долго сопротивлялся стационарному парализатору. Арианэль видела отчёты медиков. Ни один пленник ещё не держался так долго. Его мозг был буквально прожарен волной, которая должна была лишить его всякого сопротивления за секунды. Но он боролся. И именно поэтому теперь лежал без сознания.

Медики говорили, что тело восстановлено полностью. Но разум – это не ткани, не кости. Даже лучшие регенерационные капсулы не могли гарантировать целостность того, что разрушила энергия парализатора. Возможно, часть связей в его мозге больше не подлежала восстановлению. Возможно, он никогда уже не откроет глаза.

Подумав об этом, Арианэль еле заметно нахмурилась, опустив взгляд на свои руки. Если всё обстоит именно так, то весь их потенциальный выигрыш превратится в прах. Добыча младшей сестры – тот, ради кого погибло несколько бойцов их дома – станет бесполезным грузом.

И всё же её внутреннее чутьё подсказывало, что этот человек всё ещё не пустая оболочка. Даже лежа без сознания, он оставался окружённым тайнами. Он уже доказал, что способен выжить и даже действовать эффективно там, где их элитные разведчики едва сохраняли жизни. Он показал то, что не входило ни в одну из их систем знаний. И его упрямое сопротивление парализатору говорило о невероятной внутренней силе.

"Даже если мозг повреждён… значит, нужно искать иной способ добраться до его сути и знаний." – Подумала она, и в её глазах блеснул холодный свет. Великий дом Рилатан не мог позволить себе упустить такую возможность. И тогда Арианэль впервые задумалась о том, что, возможно, им придётся выйти за рамки протоколов. Что, ради этой находки, она готова будет спорить даже с Советом.

В тот день она сидела допоздна, и над её столом горела одна лампа, бросая на чертежи и отчёты тонкий конус света – всё остальное помещение тонуло в мягкой тьме. В этой тьме мысли её набирали форму плана. Не государственного заговора в грандиозном смысле, а точечной, внимательной сети решительных шагов, где каждая нить – отдельно взятый разумный… Каждый узел – институт… А сама она – узловой центр, который соединит в один ход медицину, магию и человеческую слабость.

План был прост в намерении и сложен в исполнении. Он разделялся на несколько параллельных потоков, которые должны были работать одновременно – тогда шанс извлечь из лежащего в капсуле больше, чем тело и память, возрастал.

Полевая команда науки – это врачи. Как щит и щётка. Арианэль понимала, что врачи – это те, кто может юридически и научно “легитимизировать” практически любое вмешательство. Она не собиралась добиваться от них чудес под страхом наказания. Она намеревалась создать ситуацию, где законные аргументы работали бы на её сторону. В её голове это выглядело достаточно просто и объяснимо. Официальные отчёты, подписанные под её покровительством, и с согласия младшей сестры… Разрешения на эксперименты в режиме “крайней необходимости”… Составление “секретного” протокола по восстановлению, где каждый шаг прописан и защищён печатью дома…

Врачи будут делать свою работу – восстанавливать тело, фиксировать аномалии, регистрировать каждую реакцию. Но, кроме всего этого, Арианэль рассчитывала на их научное любопытство. Аккуратные, но настойчивые исследования… Сбор паттернов откликов… Постановка гипотез… И, главное, подготовка доказательной базы для Совета и для потенциальных партнёров. Ее расчёт был прост. Чем более “научной” покажется проведённая ими работа, тем труднее будет кому-то выкрутить ей руки и превратить их в орудие для чьих-то палачей.

Магическая ветвь, к которой имели отношение инженеры стихий и маготехники, как ключ и как страховка. Она не собиралась доверять магов первому встречному. Ей нужны были те, кто умел не только призывать, но и ограничивать – кто держал в уме защиту, структуру и контракт. Арианэль планировала привлечь старую гвардию маг-ремесленников, людей почтенных, но ведомых профессиональной гордостью, которые должны были проводить циничные ритуальные сессии аккуратно, в колодах защиты. Их задача – обнаружить, как именно “растекаются” стихийные потоки в его теле, где они исчезают, и попытаться собрать хоть какие-то остатки. При этом маги работали бы не на показ. Их роль – архивировать, моделировать и пробовать “закрытые” техники, которые можно было бы потом легализовать как “эксперимент”.

Не стоит забывать и про протокол контроля и секретности, под который попадают документы, кодексы, сетки ответственности. Арианэль знала цену слухов и страха. Любая утечка – это острый нож, воткнутый им в спину. Значит, надо сделать так, чтобы ни один офицер, ни один врач не мог выйти из цепочки без следа. Она прописала круги доступа, тайные протоколы с юридической подписью, которые передавались только лицам с её личным разрешением. Любая попытка разглашения оборачивалась бы дисциплинарным процессом, который начнёт именно с того, кто позволил утечку. Публичное слушание, потеря ранга, обесценивание. Это была фабрика рутинного запугивания – не для того, чтобы сломать тех, кто в этом всём участвует, а чтобы создать крышу молчания для экспериментов.

Так же не стоит забывать и про другой