Ярость светила - Эдуард Сероусов

– Выведите весь персонал из здания, – немедленно распорядился Монтгомери. – И продолжайте анализ. Я хочу знать, что произойдёт, когда этот таймер достигнет нуля.

В течение следующих двадцати минут техники лихорадочно работали, пытаясь расшифровать предназначение таинственного таймера. Все силы, кроме минимально необходимых для поддержания периметра, были выведены из главного здания и сосредоточены в мобильном командном центре на безопасном расстоянии.

– Пять минут до истечения таймера, – объявил техник.

Монтгомери напряжённо наблюдал за экранами, ожидая любого развития событий. Его опыт подсказывал, что Ситара Пател была слишком умна для простых решений. Если она оставила ловушку, то очень изощрённую.

– Две минуты.

– Сэр, мы определили назначение таймера, – внезапно сказал один из аналитиков. – Это не бомба. Это сигнал для активации протокола полного стирания данных!

– Остановите его! – рявкнул Монтгомери.

– Невозможно, сэр. Система изолирована от внешних воздействий.

– Тридцать секунд.

Монтгомери с бессильной яростью наблюдал, как таймер неумолимо приближается к нулю. Всё произошло без драматических эффектов – просто в определённый момент все системы комплекса одновременно начали процедуру форматирования. Экраны мигнули и погасли, затем включились снова, но уже с сообщениями о восстановлении заводских настроек.

– Чёрт возьми! – выругался Монтгомери. – Статус данных?

– Всё уничтожено, сэр, – мрачно ответил аналитик. – Серверы, локальные хранилища, резервные копии – всё. Протокол стирания был очень тщательным. Даже если привлечь лучших специалистов по восстановлению данных, шансы минимальны.

Монтгомери медленно выдохнул, пытаясь сдержать гнев. Ситара Пател переиграла его. Она позволила захватить пустую оболочку комплекса, но уничтожила всё, ради чего эта операция затевалась – данные о защитных технологиях.

– А что с подземными уровнями? – спросил он. – Там тоже сработало стирание?

– Трудно сказать, сэр. Мы всё ещё не имеем доступа. Но вероятно, да.

Монтгомери активировал канал связи с Вайсом.

– У нас проблема, – сказал он без предисловий. – Пател активировала протокол полного стирания данных. Вся информация о защитных технологиях уничтожена.

Последовало долгое молчание. Когда Вайс заговорил, его голос был ледяным:

– Найдите её, генерал. Найдите Ситару Пател, живую или мёртвую. Она единственная, кто может восстановить эти данные.

– Мы работаем над этим, – заверил его Монтгомери. – Но она хорошо подготовилась. Возможно, она уже покинула комплекс через какой-то тайный выход.

– Используйте все доступные ресурсы, – приказал Вайс. – Задействуйте глобальную систему наблюдения. Я хочу, чтобы каждая камера, каждый дрон, каждый спутник искал её. Она не может просто исчезнуть.

– Будет сделано, – ответил Монтгомери и отключился.

Он повернулся к своим офицерам.

– Вы слышали приказ. Полная мобилизация всех средств поиска. И продолжайте работу над доступом к подземным уровням. Может быть, там мы найдём подсказки о её местонахождении.

Офицеры отдали честь и приступили к выполнению приказа. Монтгомери остался один в командном отсеке, глядя на тактические экраны, где отображался захваченный, но бесполезный Аризонский комплекс.

"Где же ты, Ситара Пател?" – думал он. – "И что ты планируешь дальше?"

Где-то глубоко внутри он почувствовал укол сомнения. Впервые с начала этой операции ему пришло в голову, что они могут проиграть. Не военное противостояние – здесь их превосходство было неоспоримым. Но саму борьбу за будущее человечества. И что если Пател и её союзники правы? Что если их подход к спасению действительно был единственным верным?

Он отогнал эти мысли. Сейчас не время для сомнений. Его задача – выполнить приказ, и он сделает это, чего бы это ни стоило.

В ста километрах от Аризонского комплекса, глубоко под землёй в заброшенной шахте, переоборудованной "Новыми Ноевыми" в автономное убежище, Ситара Пател наблюдала за происходящим через защищённый канал связи. Экраны показывали кадры с дронов наблюдения, паривших высоко над комплексом, вне зоны обнаружения военных систем.

– Они взяли приманку, – удовлетворённо сказала она, обращаясь к собравшимся вокруг учёным и инженерам. – Монтгомери думает, что уничтожил наши данные.

– А на самом деле мы эвакуировали всё важное за неделю до этого, – с лёгкой улыбкой добавил Рамон. – Включая прототипы защитных экранов.

– Что теперь? – спросила Сандрин. – Они не остановятся на этом. Вайс и Монтгомери будут искать нас по всему миру.

– Именно поэтому мы разделимся, – ответила Ситара. – Небольшие группы, разные локации, минимум электронных коммуникаций. Мы будем продолжать работу над защитными технологиями, но в децентрализованном режиме.

Она активировала голографическую карту мира с отмеченными точками.

– Это безопасные локации, подготовленные "Новыми Ноевыми". Убежища, оборудованные всем необходимым для продолжения исследований и производства защитных систем малыми партиями. – Она указала на конкретные точки. – Сандрин, ты с командой отправишься в Альпийский комплекс. Рамон – в Андское убежище. Джей – в Новозеландский бункер.

– А ты? – спросил Рамон.

– Я направлюсь в главный координационный центр в Скалистых горах, – ответила Ситара. – Оттуда я буду поддерживать связь со всеми группами и с Элайджей.

– Как обстоят дела с массовой эвакуацией? – поинтересовался Джей. – Успеем ли мы перевезти достаточное количество людей в убежища до вспышки?

Ситара вздохнула.

– Откровенно говоря, нет. Даже с поддержкой "Новых Ноевых" и части военных, мы сможем эвакуировать лишь малую долю населения. Большинство людей останутся на поверхности.

– Тогда зачем мы это делаем? – горько спросил один из младших инженеров. – Если большинство всё равно погибнет…

– Потому что "малая доля" от восьми миллиардов – это всё ещё миллионы человеческих жизней, – твёрдо ответила Ситара. – И потому что у нас всё ещё есть надежда на миссию к Солнцу. Если полковник Ли и доктор Новак успешно активируют квантовые щиты, интенсивность вспышки значительно снизится. Это может дать шанс гораздо большему количеству людей.

Она обвела взглядом свою команду – усталые, но решительные лица людей, готовых бороться до конца.

– Мы не сдаёмся, – сказала она. – Никогда. Пока у нас есть хоть один шанс спасти хоть одну человеческую жизнь, мы будем бороться.

Её слова, похоже, придали силы команде. Люди вернулись к работе – упаковывали оборудование, проверяли коммуникационные системы, готовились к эвакуации в разные убежища.

Ситара отошла в угол помещения, где её ждал защищённый терминал связи. Она активировала канал к Элайдже Хокинсу, который находился в другом убежище, в тысяче километров от неё.

– Монтгомери захватил Аризонский комплекс, – сказала она без приветствий. – Как и планировалось, мы активировали протокол стирания. Он получил пустую оболочку.

– Хорошо, – кивнул Элайджа на экране. – У нас есть новости от космической миссии. Флотилия достигла первой контрольной точки и начала развёртывание внешнего кольца щитов. Всё идёт по графику.

– А как с основным компонентом? Новак готова?

Лицо Элайджи стало серьёзнее.

– Да. Она провела последние калибровки системы. "Гелиос-1" отделится от основной группы через двенадцать часов и направится к финальной позиции.

Ситара кивнула, понимая, что это означало. Через двенадцать часов