Гаремник. Книга первая - Владимир Геннадьевич Поселягин

* * *

Сидя в камере на Лубянке, я размышлял о своей трагичной судьбе. А ведь мне может и вышка светить. Впрочем, ситуацией я как раз очень даже доволен. И если с расстрелом обойдётся, то можно даже с плюсом выйти из этой ситуации. А причина ареста бредовая на мой взгляд, и просто чудовищная для местных. Я не выполнял приказов генералов, а некоторых полковников просто посылал на хутор, говоря, что я их знать не знаю, и приказы их выполнять не буду, и просто уводил подразделение. А те жаловались. Для местного генералитета, то что я делал, просто чудовищное преступление. Ладно бы разово, но это всё происходило постоянно, систематически. Мне кипу листов таких жалоб показали, больше тридцати. Ладно полковники, генералы там тоже были. Стукачи в красных лампасах.

Вообще всё отлично было до выхода к нашим, а пятнадцатого июля мы деблокировали Могилёв и помогли выйти частям что там были блокированы, потом обойдя Смоленск вышли к нашим. Двадцатого июля. Там меня сразу и арестовали, на второй день по выходу, уже все рапорты сдал и отчитался. Вообще все планы, что я подготовил, сработали. Первый день чуть мимо не проскочил, война шла, но далеко от нас. Кстати, где мы находимся, штаб корпуса знал, я посыльного отправил с письменным извещением. Так что уже в десять часов дня двадцать второго, прикатил посыльный, приказ комкора, нами усиливали Двадцать Вторую танковую дивизию. Ну мы и двинули, полным составом, вся техника замаскирована ветками. Шли напрямую, минуя дороги, давя урожай на полях. Лётчики Люфтваффе интересовались дорогами, забитыми, там техники много, на нас вообще внимания не обращали, речки в брод проходили, даже ни разу не бомбили. Комдива, что нашёл меня южнее Бреста, я просто послал, когда тот напрямую пытался управлять моим отрядом, и маневрируя своими силами, используя складки местности, выбивал живую силу противника. Причём тылы, и химические танки, были укрыты в том лесу, где убежище, те там затаились, маскировочные сети натянули и ожидали. Это первый рапорт на меня, смотри, дошёл, не затерялся по пути. А давили мы противника серьёзно, потери нёс ощутимые. Генерал посмотрел на это со стороны, махнул рукой и ухал, мы делали своё дело. Тот уже половину матчасти дивизии потерял к этому моменту, накомандовал, а тут ещё нас кинуть на убой хотел. Немцы опрокинули дивизию, и усиливающие её части, но добить я не дал, мне подвезли снаряды и топливо, так что к концу дня, бои у Бреста ещё шли.

Пришлось погонять туда-сюда отряд, но в принципе ситуация до критической не дошла, наши, прекратив атаки, начали закапываться. А я увёл технику в лес. За это время я потерял одну «тридцатьчетвёрку», прямое попадание в двигатель, экипаж еле успел выбраться, Фролова машина, и два «Т-26». Вот броневики целые, они работали из засад, как подвижные артиллерийские платформы и в прямых боестолкновениях не участвовали, потому и сохранил, а танки иногда приходилось выводить. В критические моменты. Вон, «тридцатьчетвёрки» первого взвода, из новых машин превратились в непонятно что. Свежей краски по сути нет, следы от пуль, осколков и попаданий снарядов на броне. Часто приходилось лобовую броню подставлять. И командовал я ими издали, с КП отряда, по рации. Правда, на танках те вскоре вышли из строя, от своих сотрясений, попаданий по ним, но за ночь радист восстановил. Деталей запасных тот набрал достаточно. За ночь интендант привёз снаряды и топливо, пополнили запасы. А двадцать третьего бои продолжились. Уже и танки появились, до этого мы сожгли шесть самоходок и двенадцать «чехов», лёгкие танки. А тут средние и средне-тяжёлые, это я про «тройки» и «четвёрки». Немцы их так классифицировали. Жгли из засад. Так что бои шли до полудня. Дальше наши дивизии стали отходить, приказ получили. Выравнивали линию фронта. До меня приказ довели, но я его проигнорировал, скрылся в том лесу, замаскировал следы, технику, и мы терпеливо ожидали, а по дорогам шли вражеские войска, и много. В Крепости бои, парни там держались. Кстати, мы до них не дошли. Да там столько пушек, нас сожгут раньше, чем мы вообще до укреплений дойдём. Ждать надо, когда тут тыловые дивизии останутся. Вот Двадцать Вторую дивизию остановила и разгромила именно пехота, танки там эпизодически мелькали.

Леса немцев не интересовали, они думали мы ушли, окруженцы ещё мелькали, но уходили дальше. Я не оставлял их. Двое суток стояли, успел ночкой тёмной незаметно ограбить склады, заполнил необходимым личное хранилище, плюс все награды из кабинета майора-интенданта забрал. К этому времени я ночами всё изучал вокруг Крепости, пока экипажи бронемашины в порядок приводили, после интенсивных боёв, составил схему расположения блокирующих сил, определив, что каждому экипажу делать, и ночью же двинули к Крепости. Огнемётные танки с нами. Это их второе дело. Первое в ночь с двадцать второго на двадцать третье было. Там участвовали они и броневики. Да просто вывел так, что пройдя поля и посадки, вышли к крупному лагеря, тут похоже целый полк пехоты. Дальше техника сблизилась, а мы обошли лагерь и подходили к ним с тыла. За своих приняли. Однако взлетели две осветительные ракеты, к тому моменту мы их уже затрофеили, те шли фронтом, сто метров между ними, работали огнемётами и спаренными с ними «ДТ», там люди вспыхивали как спички, стало светило как днём. Вонь горелой человечины стояла простоя страшная. Воздуха среди этого смрада не было. А те экономно тратя огнемётную смесь, работали, следом шли броневики, подчищали. Обезумевшая от страха толпа неслась прочь, а на встречу выезжали восемь оставшихся «Т-26». У кого работали фары, использовали, другие командиры пускали осветительные ракеты. И работали только пулемётами, никаких снарядов, шли же навстречу друг другу, чтобы не навредить своим же. Не скажу, что потери те понесли серьёзные, ну треть от силы уничтоженными и треть ранеными, но паника и ужас сделали немало. Я командовал с места командира на одном из броневиков. Единственный кто вёл огонь из пушки. Работал по пушкам противника, та рядами стояли, противотанковые и больше. В казённики, выводя их из строя, да и вообще портил всё что мог. Ну и по живой силе бил. Так что часть разбежались, но слухи об пережитых ими ужасах должны разойтись по армии.

Технику я увёл, спрятал в лесу. А тут вот второй опыт применения. Первый танкистам очень понравился, а то переживали,