Двадцать два несчастья. Том 3 - Данияр Саматович Сугралинов

Первый сплюнул под ноги и ухмыльнулся, обнажив желтые от курева зубы.

— Короткий. — Он сделал еще шаг вперед. — Велено тебе ноги переломать. Чтоб от чужих баб отвалил.

От чужих баб? Значит, это не случайные гопники, их кто-то прислал. И этот кто-то считает какую-то женщину своей, а меня — угрозой. И чей же ревнивец это может быть? Вряд ли баба Нина или Алла Викторовна. Танюха? Да вроде нет у нее никого. Марина Носик? Ха. Три раза. Диана… точно нет, я ее проверял на предмет других ухажеров, их не было, и она не соврала. Эльвира? Харитонов бы не присылал алкашей разбираться. Аптекарша Майя? Повода не давал.

Остается только Алиса Олеговна.

Точнее, ее муж. Тот самый бывший учитель физики, которого она подобрала на пляже в Затоке, отмыла, приодела и которому оформила квартиру с машиной. А он завел молодую и выгнал Алису из собственного дома.

А теперь, видимо, решил, что я его новый конкурент.

— Передайте тому, кто вас послал, — сказал я ровным голосом, — что он ошибся адресом. С Алисой у нас исключительно деловые отношения.

Первый заржал, и двое за его спиной подхватили.

— Слышь, пацаны? Деловые у него отношения!

Он повернулся к своим, и в этот момент я понял, что разговаривать бесполезно, потому что они пришли не за правдой. Им заплатили, и они отработают.

— Короче, мужик, давай по-хорошему, — сказал первый. — Ляг на землю и дай ногу. Одну сломаем, и разойдемся. А будешь дергаться — обе.

Я сделал шаг назад, лихорадочно оценивая варианты. Бежать? Не успею, подъезд за ними. Кричать? Пока кто-то выглянет, они меня уже отделают. Звонить? Телефон в кармане, но пока достану и наберу…

Первый шагнул ко мне, и двое других разошлись в стороны, беря меня в полукольцо.

— Ну, чего застыл? — Первый замахнулся.

И тут мое тело среагировало раньше сознания.

Я не успел подумать, не успел принять решение — просто внезапно оказался сбоку от нападавшего, а его рука пролетела мимо. Мои пальцы сами захватили его запястье и рукав куртки, я шагнул в него корпусом, сбил центр тяжести, провернулся — и бедро подрубило его опорную ногу. Его не просто уронило, а выдернуло из равновесия, и он глухо ударился спиной об асфальт.

Тем временем справа налетел второй, но мое тело опять опередило мысль: захват за отвороты куртки, резкий рывок вниз и на себя. Он потянулся за равновесием, шагнул — и в этот момент подсечка сняла ему ногу. Он полетел кувырком через меня и приземлился рядом с первым.

Я автоматически сместился так, чтобы оба оставались в поле зрения и не могли подняться одновременно.

Все произошло за секунды. Я стоял, хватая ртом воздух, и не понимал, что только что случилось.

Руки подрагивали, но это была не слабость, а адреналиновый откат. Я посмотрел на свои ладони — те самые, которые только что помогли выполнить бросок через бедро так чисто, будто я делал это тысячу раз. Причем я даже откуда-то знал, что прием называется о-гоши, классика дзюдо и самбо. Знал, хотя никогда в жизни не занимался этим. Значит, тело занималось? Само выбрало момент, само подстроило дистанцию, само провернулось в нужную сторону, да так, что я ощущал себя пассажиром в собственном теле, зрителем, который смотрит бой из первого ряда и не может поверить, что это его руки и ноги работают так умело.

Второй бросок был еще страннее. Я помнил, как пальцы захватили ворот куртки — не просто сжали, а именно захватили, с правильным расположением костяшек, с нужным углом кисти. Потом рывок, и противник полетел через меня, а мое тело уже смещалось, готовясь к следующей атаке, хотя я даже не успел осознать, что первая закончилась.

И тут удивила Система:

Внимание! Зафиксирована произвольная активация мышечной памяти носителя.

Идентифицирован навык: самбо, продвинутый уровень.

Чего? Откуда у меня самбо? Так, понятно. Я-то никогда не занимался единоборствами. Лыжи, бег, теннис в молодости, плавание для поддержания формы — да. Но самбо? Значит, это Серега когда-то тренировался, и его мышцы вдруг в критической ситуации вспомнили то, что разум давно забыл.

Но рассуждать об этом времени не было, потому что первый застонал и попытался подняться. Второй лежал на боку, держась за плечо и матерясь сквозь зубы.

А вот третий уже стоял в двух метрах от меня, и в его руке тускло блеснул нож.

— Ну все, сука, — процедил он. — Я тя ща на лоскуты порежу!

Он двинулся ко мне, держа нож низко, у бедра, как человек, который умеет им пользоваться. Не размахивал, не угрожал — просто шел, готовый резать.

Я отступил на шаг, понимая, что против ножа мое внезапно проснувшееся самбо может и не сработать. Одно дело — бросить пьяного гопника, другое — обезоружить человека с клинком. Я держал дистанцию, не позволяя ему приблизиться, все внимание на руку с ножом.

— Стой, где стоишь, — сказал третий, приближаясь. — Дернешься — в живот получишь.

Смотрел он холодно и трезво, а потому показался мне опаснее двух других, вместе взятых.

И тут сзади раздался глухой удар, и третий охнул, выронив нож. Его рука дернулась к плечу, он развернулся — и получил второй удар, на этот раз по колену. Согнулся, взвыл, и я наконец увидел, кто стоит за ним.

Худой подросток в знакомой куртке с булавкой вместо бегунка. В руках — кусок водопроводной трубы. Тот самый Рашид, который разбил мне камнем окно, а потом был пойман участковым Гайнутдиновым.

Третий попытался достать его, но я уже был рядом, и тело снова сработало само: захват сзади, жесткий залом руки и короткий удар в основание шеи, в мышцу. Он сразу обмяк и осел на землю.

Мы с Рашидом стояли над тремя поверженными. Я глотал воздух, пытаясь унять колотящееся сердце, и не понимал, что только что случилось.

— Ты как здесь? — спросил я.

Рашид пожал плечами, опуская трубу.

— Гулял. Увидел.

Он был такой же, как в прошлый раз: в той же куртке и стоптанных кроссовках. Только взгляд изменился — вместо затравленного волчонка смотрел волчонок, принявший решение.

— Ну и я… — тихо сказал он, но не договорил, отвел глаза.

Я кивнул, и тут с балкона третьего этажа донесся истошный крик:

— Серега! — заорала из окна Танюха. — Серега, ты цел⁈ Я все видела!