Воин-3. Логово тьмы - Дмитрий Валентинович Янковский

– Как же они стреляют в непроницаемом мраке? Ратибор даже спиной почуял, как притих и напрягся Волк.

– А кто их знает… – спрятав усмешку, ответил стрелок. – Чутье есть какое-то. Может, на запах, может, на слух, а может, что-то гораздо мудренее. Жур ведь наш тоже стрелять молодец, хотя глаз у него вообще не осталось. Если с малолетства жить в темноте, если родители и деды в темноте жили, если все предки до двенадцатого колена…

– Значит, простой человек так не может. – Волк все-таки вставил слово.

– Невозможного вообще ничего нет. – Ратибор даже не обернулся, чтобы ответить. – Все зависит лишь от того времени, которое ты готов потратить на обучение. У бежичей это время – вся жизнь. Вот тебе и разница.

– Так зачем тогда учиться? – Певец безразлично пожал плечами. – Лучше них все равно не получится.

– А лучше них и не надо. Можно выучиться так, чтоб нравилось самому, или так, чтоб быть лучше хотя бы кого-нибудь, или чтоб стать лучше кого-то конкретного…

– Иди ты к Ящеру, – отмахнулся Волк и замолчал.

Мара вновь поглядела вверх. Редкие хвосты перистых облаков полыхали красным, огромные листья срывались так высоко, что их поначалу не было видно, затем они падали почти отвесно, превращаясь сначала в неясное мельтешение, потом в точки и лишь совсем над головой в листья. Глядя ввысь, казалось, будто это не они падают, а наоборот – летишь к небесам через танцующий желтый снег.

– За ночь проедем плешь, – сказал Ратибор. – Точнее, почти проедем. А под конец можно устроить привал и выспаться. Так будет гораздо спокойнее. Отоспимся и ночью снова поедем. Разницы нет, все равно впотьмах двигаться.

Перепуганный конь брел по лесной дороге, фыркая, дергаясь и спотыкаясь едва не на каждом шагу. Тварь, сидящая в теле Чубика, злилась, но поделать ничего не могла – навыки обращения с этими тупыми четвероногими скотами были у нее весьма скромные. Из разума Чубика вытянуть не удалось вообще ничего, а бывший староста, тело которого пришлось бросить в кузне, был слишком труслив для подобных умений. Ездил кое-как, очень редко, а коней боялся не меньше, чем дворовых собак.

Вообще с телом не повезло с самого начала. Единственное пригодное, подвернувшееся при выходе из Нави, оказалось телом слабака и труса. Но тут уж поделать ничего было нельзя, если бы староста не был трусом, если бы в момент смертельной опасности не перепугался бы до ступора, вселиться в него не получилось бы. А так хоть что-то.

Правда, и это тело с первых же мгновений пришлось защищать от посягательств Витима, который явно тронулся умом в поисках темного меча. Но это было несложно. Уж драться и убивать тварь умела всегда, чуть ли не с рождения, такая порода. Другие и не становятся витязями Алмазной Сотни воинства Нави.

Вообще-то вселяться лучше было бы прямо в Витима, но слух о его сумасшествии, ходивший в Алмазной Сотне, оказался сильно преувеличенным. Фанатик и сумасшедший – это все же разные вещи. Но как он удивился, когда неожиданно и скоро получил мечом в живот от старосты, который и меч-то в руках держать не умел! Где ему было понять, что умеющий останавливать время может разить с невероятной для человека скоростью, и поэтому многолетние упражнения теряют всяческий смысл.

Тащить с собой оба колдовских меча тварь не стала. Темный меч имел для нее гораздо большую ценность, а второй, отобранный у Витима, надо было попросту уничтожить, как и все колдовские мечи, которые встретятся на пути. Кузни поблизости не было, так что пришлось закапывать. Клинок бы обязательно соржавел в труху за десяток лет, но надо же было проезжей девке заметить место, где он закопан! Теперь душа Витима, оставшаяся в булате, была единственным свидетелем проникновения через Границу. Но даже это не могло потревожить холодный рассудок твари.

Тварь прекрасно знала, что удачи всегда живут рядом с неудобствами, а неудачи с удобствами. Она вообще все знала про случайности, как стрелок знает о луке, а рыбак о снастях. И если удалось совершить выход из Нави так точно, попав сразу на двух витязей Стражи, то с некоторыми неудобствами смириться придется.

Конь снова споткнулся и испуганно попятился в сторону, храпя и мотая мордой. Видимо, чуял нечеловеческое в седоке, да к тому же боялся темного леса и светящихся глаз по краям дороги. Страх был непонятен твари, ее естество не ведало нужды кого-то бояться, но она знала об этом свойстве дышащих существ Яви.

После того как пришлось убить четырех волков, осмелившихся напасть из чащобы, тварь никак не могла успокоить коня – тот бился, вставал на дыбы и шарахался боком, причиняя массу неудобств. Пришлось до треска натянуть поводья – судя по всему, это должно было успокоить скотину. Конь остановился как вкопанный, трясясь всем телом и дико вращая глазами.

– Но! – сказала тварь голосом Чубика. – Но, скотина проклятая!

Лучше было бы пойти пешком, но неизвестно было, сколько пешей ходьбы выдержит тело Чубика, да еще с такой поклажей на спине. Если же оно начнет умирать, придется из него выбираться и висеть на ветвях дерева, пока не проедет кто-нибудь подходящий. Но на этой дороге подходящего можно прождать и сто лет, и двести. Это должен быть либо мертвецки пьяный, либо сумасшедший, либо испуганный до смерти. Ну, напугать, пожалуй, можно кого угодно, если позвать на помощь витязя Нави, которого люди прозвали Трусостью, но для этого придется уходить обратно в Навь. А это невозможно, когда рядом нет отражающей водяной глади. Было бы озерцо, или омут, или болотце на худой конец, но этот лес хоть и сырой, но так завален опавшими листьями, что до воды добраться не просто. Хорошо еще, поблизости нет людей… В таком пустынном месте и за сто лет ничего не случится, это не город, где тварь вне тела умерла бы почти сразу, убитая мыслями сотен людей.

Был еще один способ пробраться в другое тело – найти спаривающихся людей. Но где их взять в дремучем лесу? Да и входить придется в девку, поскольку именно ее разум в такие моменты открыт настежь. Девичье тело не самое удобное, им можно пользоваться лишь в крайнем случае. Хотя от тела Чубика тоже проку было немного. Хоть и здоровяк, но мозги чистые, как вылизанный рекой песок, а сейчас для твари нужнее людские умения и привычки, чисто человеческий разум и хитрость, а не сила и вес. Так что лучше уж девка, а не этот тюфяк, юдный лишь топать ногами.

Чубик был плох еще и тем, что изголодался за несколько дней. Деревенский дурачок редко живет сыто, а этот еще шлялся по лесу почти седмицу, пока голод не пригнал обратно в деревню. Вот только поесть дурачок так и не успел – тварь влезла к нему в голову раньше, а без еды человеческие тела живут мало. Тварь знала, что в пищу лучше всего подойдет мясо – его нужно меньше, чем травы, а хватает надолго.

Но охотиться было нечем и некогда. Конечно, еще был конь, но хотя мяса в нем было много, даже безопасную для жизни животного часть съесть не удастся. Дышащие твари Яви очень болезненно реагируют на нарушение целостности тела – конь испугается, и никакими силами удержать его не получится. А пешком идти долго и вредно для тела.

Поэтому оставался только один способ – скормить дурачку часть его самого. Уж^он точно не будет пугаться и убегать. Только надо выбрать такой кусок, отсутствие которого не принесет телу больших неудобств. Например, левую руку. В драке она почти бесполезна, а мяса в ней вполне достаточно, чтобы добраться до крупного города. А там можно будет легко сменить тело на более подходящее.

Чубик остановил коня и неуклюже слез на землю. К седлу были приторочены два свертка с тремя десятками мечей, которые удалось сковать за недолгое время обладания кузней. Но этого мало. Надо сделать еще полсотни и рассовать в нужные руки,