Ученица Злодея - Ханна Николь Мерер

нашёлся на столе у босса. Эви решила, что это розыгрыш какого-нибудь стажёра, но нет, виновата была сестрёнка в припадке сводничества.

– Больше ничего не придумала?! Лисса, я понимаю, что ты хотела только добра, но вмешиваться в жизни других людей – плохо.

Лисса насупилась.

– Но тут все так делают.

Все лишились дара речи. В этот момент во двор выбежала ещё и Ребекка Эрринг.

– Что-то горело? Лиссу нашли? Не могу… – Эйчар замерла, завидев их кучку, расслабила плечи, разглядев среди них Лиссу, живую и невредимую. Но вместо того, чтобы испытать облегчение, Бекки вдруг с подозрением взглянула на девочку. – Лисса, это ты устроила пожар?

Та с робкой улыбкой подошла к Бекки.

– Формально пожар устроил Пушок.

Следом вылетел Блэйд; всё это уже напоминало скверную клоунаду.

– Именно! – Дрессировщик подхватил Лиссу и покрутил её. Она захихикала, очень мило обнимая Блэйда за шею. – Лисса Сэйдж, ты юный гений! Как у тебя получилось?

Лисса пожала плечами и довольным тоном ответила:

– Просто поработали над его уверенностью. Кингсли тоже помогал!

Кингсли прыгнул к Лиссе и спрятался за ней, поймав сердитый взгляд босса.

Бекки будто растерялась от всего происходящего.

– Изумительно. А вы двое где были, – обвиняющий взгляд остановился на Эви со Злодеем, – пока она «работала над уверенностью» дракона и поджигала замок?

Эви ответила первой, осознавая, что друзей и коллег нужно держать в курсе дел.

– Мы обсуждали Ренну Фортис.

Бекки замерла и побледнела.

– Что? Почему?

Реакция была странная. Эви подошла к Бекки, встревожившись, и ответила, подбирая слова:

– Ренна Фортис – вторая девочка с картины, где нарисована моя мама. Они были лучшими подругами. Мы думаем, что сейчас мама у неё в Фамильном Форте Фортис, но найти его у нас не получится.

Бекки сглотнула, но тут вмешался босс и тихо сказал:

– Если не хотите, вы не обязаны, миз Эрринг.

«Я чего-то не понимаю?»

Блэйд пронзительно взглянул на Бекки.

– Что происходит?

Бекки пригладила пучок и поправила очки, а потом ответила всем сразу.

– Я могу провести вас в форт.

Татьянна словно бы не удивилась, а вот Клэр стиснула зубы.

– Как? С улицы туда не попасть.

Бекки взглянула Эви в глаза, и та увидела в них нечто такое, что видела в зеркале каждый день, и едва не взяла Бекки за руку. Страх. Нежелание говорить. Тревогу. Но ещё… Силу. Осознание своей правоты.

Всё это боролось во взгляде Бекки, когда та промолвила:

– У меня есть доступ… потому что Ренна Фортис – моя мать.

Глава 55

Эви

Сейчас было не до брата. Во дворе все ждали Эви, а она и так уже опаздывала. И разумеется, взяла слишком много вещей.

– Присматривай за ним в наше отсутствие, Кили, глаз с него не спускай, – сказала она, волоча набитый чемодан по коридору. Глава Бесславной Гвардии, к которой вернулись обязанности по охране Гидеона после того, как вскрылись его секреты, коротко кивнула.

У Гидеона покраснели щёки. Он не поднимал головы.

– Я это заслужил.

Эви не хотелось, чтобы он жалел себя: так было куда сложнее злиться на него. Ужасное чувство – сердиться на человека и одновременно желать его утешить, и Эви подумала, что брату неплохо бы стать чуточку похуже, чтобы избавить её от этого желания.

У лестницы Гидеон забрал у неё чемодан и жестом предложил идти вперёд. Грёбаное рыцарство.

– Ты не заслужил моего гнева за то, что тобой манипулировали, – признала она. Эви знала, каково это – попасться на удочку отца. Нечестно было злиться, но она была всего лишь человек. Эмоции не различают, что правильно, не вдаются в детали. Тебе просто больно, когда тебя задели.

Они спустились по лестнице, и Гидеон аккуратно передал ей вещи.

– Держи. Понимаю, не стоит и просить присоединиться, но если скажешь, где Лисса, я бы посидел с ней, пока тебя нет.

Эви кивнула, чувствуя, как щиплет глаза.

– Она готовит с Эдвином. Можешь помочь… Думаю, ей понравится.

Гидеон повеселел.

– Замечательно! Туда и пойду. Кили, присоединишься?

Приставленная к нему Кили закатила глаза.

– К сожалению.

Их прервала Татьянна, которая сбежала вниз по ступенькам – густые брови сведены, уголки губ гневно опущены.

Это было очень непохоже на её обычный невозмутимый вид.

– Всё нормально, Тати?

Татьянна откинула назад косичку. Выражение лица у неё было озадаченное, тёмная кожа блестела от пота.

– Твоя бедовая сестра украла мой дневник.

Эви поставила чемодан на пол и прижала руку ко рту.

– Ужас!

Татьянна взмахнула тёмными ресницами, прикрыла глаза.

– Ты там улыбаешься, что ли?

Эви покачала головой, не желая отвечать, потому что, по правде говоря, она смеялась. Как и Гидеон, который хохотнул и тут же прикрыл смешок ладонью.

Татьянна поправила розовые рукава. В дорогу она переоделась в длинные шёлковые брюки. Сощурилась. На веках у неё были яркие розовые тени.

– Это у вас семейное, да?

Эви вгляделась в подругу и поджала губы.

– Тати, а что случилось в том чулане?

Целительница замерла, и тут мимо неё по лестнице прошла Клэр.

– Я с тобой, – сообщила младшая Маверин.

Клэр была растрёпана до последней волосинки. До последней.

– Незачем, – буркнула Татьянна и пошла к двери, а Клэр – за ней. Они были рядом, но по отдельности, как противоположные силы, которые не желают встречаться, но не могут разойтись.

Когда они ушли, Гидеон первым нарушил тишину.

– Наша сестра – это… нечто. – Он снова хохотнул, не сдержавшись.

Эви убрала руку ото рта и прикрыла глаза обеими ладонями. Весело захихикала. Этот смех тут же придал ей спокойствия, словно облегчив всю её нынешнюю ношу.

Низкий смех брата вторил её смеху, но, когда она опустила руки и взглянула на Гидеона, его улыбка увяла. Глаза его покраснели и увлажнились.

– Прости меня, Эва. За всё. Передать не могу, как мне хочется, чтобы всё было иначе. Можешь мне не верить, но я обещаю, я исправлюсь.

Больше ничего и не требовалось.

Она обняла брата, спрятала лицо у него на груди.

– Всё хорошо. Я люблю тебя. Всё хорошо.

Гидеон тихо шмыгнул носом ей в плечо и вцепился в неё, как малыш в мамину юбку, словно он снова был маленьким мальчиком, который всего боится и не знает, как справиться.

– Прости.

Эви успокаивала его, поглаживая по спине.

– Никто больше не причинит нам вреда. Я клянусь.

Они медленно отстранились, оба красные и липкие, с глазами на мокром месте и робкими улыбками. Кили отошла в угол – ей, очевидно, было не по себе.

Эви