Ученица Злодея - Ханна Николь Мерер

– Приготовите с Лиссой и Эдвином что-нибудь вкусненькое к моему возвращению? И присматривай тут за всем.

– Не переживай. – Гидеон указал на дверь. Подбородок у него дрожал. – Давай иди и разыщи нашу маму.

У самой двери Эви остановилась, обернулась.

– Гидеон!

Он посмотрел на неё, весь из себя благородный герой. Он был хороший, но его доброта была другой.

Поэтому-то она и сказала, подбирая слова:

– Я выступаю против короля. Не потому, что он совершал плохие вещи. Не потому, что так лучше для Реннедона. Я против него, потому что он сделал больно мне и всем нам. Как думаешь, я злодейка?

Гидеон неуверенно улыбнулся; кажется, даже Кили удивилась этому вопросу.

– Нет, Эва. Ничего страшного.

Однако по пути к осёдланному дракону, который должен был отнести их к семье Бекки, Эви заметила кое-что ещё в глазах брата, в его словах.

Страх.

Глава 56

Злодей

Тристан не нервничал.

Так что тошнота и неприятные ощущения в желудке, вероятно, были просто результатом неровного полёта дракона, который время от времени распахивал пасть, чтобы поджечь дерево, что очень не нравилось Сэйдж, если судить по тому, как она впивалась ногтями в ладони каждый раз, когда зелень обращалась в оранжевую вспышку.

– Гушикен, будь добр, запрети Пушку испепелять Ореховый лес, – велел Тристан. – Мне нравится разрушать, но деревья нам не враги.

Он не сводил взгляда с ладоней Сэйдж – хотелось, чтобы они разжались, иначе пришлось бы сделать это самостоятельно. Это нарушило бы их договорённости.

«Я настаиваю, что нам нужно будет вернуться к этой теме после того, как мы найдём маму».

Не нужно было соглашаться; мало ему было гивров и дырявой завесы вокруг замка – теперь ещё и это над ним довлело, неумолимо приближаясь, и исход был неясен. Между ними ничего не могло случиться – по крайней мере, ничего хорошего. Жизнь Сэйдж и так лежала в руинах только потому, что она всего лишь работала на Злодея; и представить нельзя, что от неё останется, если она станет ему ближе.

Тристан завидовал Блэйду: дрессировщик драконов мог свободно добиваться кого хотел, не опасаясь случайно уничтожить.

Гушикен крепко вцепился в поводья, не сводя взгляда с миз Эрринг, которая сидела, уложив голову на руки, с предельно отсутствующим видом. Она, очевидно, с ужасом думала о том, куда они летят. Тристан не мог всецело проникнуться тем, какая ноша лежит на её плечах, но представлял, как может быть страшно возвращаться в место, полное ужасных воспоминаний. Он чувствовал то же самое, возвращаясь в родную деревню, в дом матери, к женщине, которая могла бы принять его дар, но решила его уничтожить.

Решила убить его самого.

Тристан понимал Ребекку Эрринг. Поэтому он с готовностью предложил ей место каких-то три года назад, когда она была отчаявшейся и куда менее собранной версией себя нынешней. Та женщина, которую он встретил, брела, лишившись дома, и искала… Тристан не сказал бы «спасения», потому что спасение не числилось в его репертуаре, но он нанял её ровно в тот миг, когда она искала выхода. Он понял, что она станет великой союзницей, и с тех пор она более чем доказала это.

Блэйд хмуро покосился на приунывшую Ребекку и прибегнул к своей любимой тактике: отвлечению.

– Дорогая Ребекка, хочешь управлять драконом?

Миз Эрринг бросила на него взгляд, отсутствующе покачала головой и снова уставилась в никуда. Сэйдж расслабила руки, и Тристан внутренне выдохнул. Эта мелочь оказалась ему очень важна. «Я настаиваю, что нам нужно будет вернуться к этой теме после того, как мы найдём маму».

Если так и дальше пойдёт, то вернётся она к его могиле.

Сэйдж перебралась поближе к миз Эрринг, протянула ей руку, но не коснулась.

– Ещё не поздно вернуться. Если не хочешь, необязательно с ними встречаться. Придумаем что-нибудь ещё.

Миз Эрринг нахмурилась:

– Ты хочешь найти свою маму или нет?

Сэйдж убрала за ухо прядь волос, выбившуюся на ветру.

– Не за твой счёт. Никакого сопутствующего ущерба, Бекки. Я не хочу, чтобы тебе было плохо просто потому, что у тебя такая семья.

Татьянна тоже присоединилась к беседе.

– Ребекка, это не обязанность, а выбор. Делай, как посчитаешь нужным, а мы поддержим.

Бекки перевела взгляд с одной на другую, скривилась, сдерживая чувства. Тристан понял это, потому что часто делал такое же лицо, пытаясь справиться с эмоциями.

– Спасибо… за понимание, но не могу же я вечно убегать от семьи. Если твоя мама у них… Если это поможет победить Бенедикта, значит, мы летим к ним. – У неё задрожал подбородок, она подняла руку к горлу. – Но я предупреждаю, не очаруйтесь величием форта. Всё не так, как кажется. Это касается и моей семьи.

Клэр, которая сидела напротив, держась как можно дальше от Татьянны, сказала:

– Мы знаем, что такое сложности с семьёй, Ребекка. Не беспокойся, мы будем начеку. Я всегда начеку рядом с родственниками.

Сила Тристана выползла наружу и стукнула сестру по ноге. Та обвиняюще воззрилась на него, и тот отвернулся, насвистывая.

– Я знаю, что это был ты, Тристан. Обязательно всё время проявлять враждебность?

Он ответил немедленно:

– Да.

Сэйдж молча положила ему на колени какой-то тёплый свёрток из пергаментной бумаги. Поколебавшись, Тристан развернул его и глубоко вдохнул аромат. Внутри оказалась булка, очень похожая на ту, которую они разделили на двоих в деревне Сердца.

– Он всегда злющий, когда голодный, – пояснила всем Сэйдж. – Как-то раз я спасла целую деревню, предложив ему кексик.

Тристан сердито посмотрел на неё:

– Неправда!

Сэйдж приняла виноватый вид.

– Вы правы. – Она улыбнулась Клэр. – Это была печенька.

Было неприятно, что о нём говорят, будто о непослушном ребёнке, но ещё сильнее Тристана поразило, как легко и точно Сэйдж угадала, что именно ему нужно, чего ему хочется.

«Это же её работа, придурок».

Глупость какая, но при мысли о том, как Сэйдж бережно заворачивает булку, в груди расцвело отвратительное чувство.

Тристан кашлянул, борясь с этим чувством.

– Спасибо, Сэйдж. Подкреплю силы и продолжу делать зло.

Она прыснула.

Но смех увял, когда Ребекка с серьёзным и мрачным видом поправила очки.

– Когда прибудем в форт – никакого зла. Чудо, если вас двоих вообще впустят, учитывая, что ваши лица известны всему миру.

Она сунула им в руки два листа пергамента. Листовки «РАЗЫСКИВАЕТСЯ», такие же, что были у людей Хелены в деревне Сердца. В одной перечислялись преступления Злодея и его настоящее имя, утроенная цена за голову и набросок…