Грани будущего Zero: Карлов (*30 иллюстраций) - Степан Александрович Мазур

Измученный дорогой и долгой работой академик уснул мгновенно, едва лег на импровизированную лежанку. Я попытался написать ему послание на листке бумаги, но шариковая ручка напрочь замерзла на улице, и не спешила оттаивать. Светить на неё фонариком и дуть согревающим дыханием, было так же бесперспективно, как писать письмо Деду Морозу взрослому.

Отложив ручку до лучших времен, я снял тулуп, свернулся калачиком и, стараясь укрыть себя и отчасти академика, понял, что вновь засыпаю. Хотелось есть. За этими снежными стенами наверняка завывал ветер. Но я этого не слышал. Странное спокойствие возобладало надо мной. Желудок урчал, обозначая себя вибрациями, но целебный морозный сон был необходим порванным барабанным перепонкам больше, чем «предсонные» мысли мозгу.

Во сне всё же написал письмо старику с бородой, упорно не желая называть его дедом. Нормальные деды в деревнях воспитывают Лизок. А этот с синим носом наверняка заодно с Зимой. И даже Снегурка им близкая родственница.

Проклятая семейка! Один холод от вас!

Странно просыпаться нос к носу, глядя вблизи на уже почти бородатое лицо мужика напротив. Подскочив, мы как сонные мухи, разбили туннель и вылезли на свободу. Утро показало заснеженный мир. Автомобиль превратился в сугроб. Двери примёрзли. Обстукивая их ото льда ногой, академик едва не выломал двери с корнем, пока я откапывал багажник, чтобы добраться до припасов.

Костер развели прямо в иглу, разрушив крышу, прижавшись спинами к стенам. Припасов у нас ещё на несколько недель, не пропадём. Можно решить и вопрос со светом. Оставался один новый, полностью заряженный аккумулятор. А лампочки легко сняли с автомобиля. Там же достали провода, распотрошив проводку.

Байкал покрылся льдом до самого горизонта. На вид не прочным. А стоило кинуть камень подальше, как он пробил лунку и ушёл на дно.

Не сговариваясь, к нам пришло понимание, что иглу надо строить попросторнее: так можно было развести хотя бы небольшой костер прямо внутри, чтобы готовить пищу с комфортом и отдыхать как следует. К тому же вытянуть ноги, встать во весь рост и перетащить хоть часть вещей из автомобиля — это многого стоит.

Почти весь следующий день ушёл на создание нового иглу. Прошлое строение не трогали. Его стройматериалы были бесполезны с тонкими кирпичами. Как оказалось, чем толще делать блоки, тем теплее.

Новое иглу вместе с небольшим кострищем (от чего весь потолок оттаял, а затем заледенел), держало уже температуру в плюс пять. Вырвав же из автомобиля сиденья, мы утеплили и пол.

Следующую ночь можно было спать с приличным комфортом. Этой гостинице я бы выписал три с половиной звезды. Не хватало только мохито и бассейна… с подогревом.

Но что мы вообще здесь делаем? Зачем снова ночуем на Байкале? Почему не уйдём в деревню? Там люди наверняка топят печку!

Поскольку, кивком ответить на эти вопросы академик не мог, то где-то между вывешиванием лампочки от аккумулятора на стену и разглядыванием тающего льда на потолке от костра (вода постепенно стекала по всем стенам, отчего те леденели и приобретали еще большую прочность), я написал вопросы на бумажке.

Благо, ручка у костра оттаяла и буквально жгла руку. Хотелось вновь ощутить себя журналистом.

Как оказалось, Невельской ждал, пока замерзнет Байкал. После чего нас ожидал длительный марш-бросок по льду от села Слюдянки, в районе которого мы сейчас находились, до села Бабушкин, которое располагалось километров за сто двадцать по ту сторону озера, как уверял этот любитель карт и уничтожитель мира.

Как мы пройдем этот путь я даже себе не представлял. Ночевать на льду, строя уже ледяные укрытия? Это будет поход на недели! За один день много по льду и снегу не пройти.

Улыбнувшись обветренным губами, академик написал мне ещё одну записку. Вчитываясь в пляшущие строки, я ощутил, как ускорило ход сердце.

Как оказалось, академик ожидает, пока из Иркутска за нами придут роботы. Ноя уже зарядила их аккумуляторы, и теперь ей оставалось лишь распознать наше местоположение. Едва нас заметят дроны или БПЛА, как нужно бежать.

Спасало лишь то, что город полон не боевых роботов линейки «Скай», а технических и полицейских. Даже самые шустрые роботы линейки «Путы» не развивали скорости свыше двадцати километров в час. Учитывая расстояние от Иркутска до Слюдянки чуть более сотни километров, у нас было примерно пять часов форы после обнаружения.

Я улыбнулся приписке в записке. Академик собирался устроить им «горячую встречу». Весь оставшийся вечер он посвятил установке ловушки с тротиловыми шашками. Мне оставалось лишь наблюдать, как исчезают снаряды из ящика, заботливо извлеченного из автомобиля.

Что ж, не зря с собой везли. Пригодились.

В самом ящике оказалось всего десять снарядов, но каждый весом в четыреста грамм. Так же в комплекте шли восемь запалов и два самозапала — шнуров, пропитанных горючей смазкой и покрытием, напоминающим спичечное.

Связав вместе восемь шашек, Игорь Данилович прикрутил один самозапал к ним. Прозапас осталось лишь две шашки, которые академик распихал по карманам. Сам ящик тут же пошёл на дрова, обогревая наше новое жилище.

Вероятно, в эти часы академик мог рассказать мне много нового о сути ловушки. Но приходилось молчать, так как единственный слушатель был бездарно глухим.

Бродя рядом, порой отвлекаясь от готовки ужина, я лишь смутно догадывался о сути конструкции: в нашем старом иглу поселилась сигнальная ракета из салона автомобиля, к которой был приделан второй самозапал.

Судя по всему, тепловизоры роботов должны были отобразить присутствие тепла, едва она активируется от растяжки. А когда заинтересованные роботы пройдут к иглу, от новой растяжки у входа в иглу активируется и взорвётся уже сама бомба. Причём первая растяжка начиналась на автомобиле, который роботы должны будут обследовать в любом случае, как единственный подозрительный объект на берегу.

Как они попадутся? Вопрос интересный. Видимо, роботы не замечали тонких белых верёвок. При зимних условиях они могли отнести их к изморози на камерах наблюдения. Так что расчёт академика был прост: наткнутся.

Оставалось только следить, чтобы сигнальную ракету не активировали любопытные зверьки или заблудившиеся люди. Но с этим полный порядок: вокруг ни души. Температура упала за день до минус тридцати пяти. Попряталось и все любопытное зверье по норкам и прочим укрытиям.

Что будет ночью? Наверняка минус сорок.

Я с тоской думал, что утки уже никуда не долетят. Температура окружающей среды падала невероятными темпами. Мир охлаждался, слушая поступь самого Генерала Мороза, который пройдётся по всей земле.

Он