Барон фон дер Зайцев 3 - Андрей Готлибович Шопперт

— Варвары, такую вещь испортили, — натягивая на голову спальник, прошипел Иоганн.

— Чего? Иоганн, я ничего не слышу! Громче говори! Громче. Звенит в ушах, шумит. Громче говори! — рожицы юнкера Иоганн не видел из-под спальника, но представил себе такого взлохмаченного с открытым ртом и тыкающего себе пальцем в ухо. Почти весело. Только страшно.

А ведь расстрига контузию заработал, когда стрелу головой поймал. Вот ведь. И пороха, оказывается, не надо, чтобы контузило.

— Лежи! — Иоганн отбросил свой мешок и сверху укрыл им фон Бока. Осознал вдруг, что лежать так — это не лучшая идея. Нет, стрелу в глаз тоже ловить не хотелось, может только краешком самым, а не зрачком, но ведь татары могут форсировать реку и попытаться захватить Студебекер. Татары они вообще выдумщики, любят на кол людей сажать, конями ещё разрывать, не хотелось в плен попасть. А то нагрянут сюда степняки, а они такие готовенькие лежат внутри и в тряпки закопались.

Тем не менее, приоткрывать полог и выглядывать из-за него было не только страшно, но и глупо. Нужно была щелочка в деревянном борту. И не было. Проклятые перфекционисты главплотник Игнациус с учеником Димкой так тщательно всё подогнали, что ни малейшей щелочки. А самое плохое, что эти перфекционисты… другие — это про татар, так они решили весь фургон максимально стрелами утыкать, чтобы ни одного сантиметра квадратного не занятого стрелой не осталось. Бьют и бьют.

Спрашивается, а где наши лучники, арбалетчики и прочие, они чего не пользуются ситуацией и не покалечат всех этих стрелков, пока в них не стреляют. В общем, чтобы на этот вопрос ответить, решил барончик одним глазком посмотреть, на всю панораму боестолкновения. Живут же с одним глазом. Эвон Кутузов до смерти дожил. А ему кажется два раза пуля в один и тот же глаз попадала. Но это не точно. Хронистом Кутузова Иван Фёдорович не был, был строителем.

Выбрав время, когда храбрость к мочевому пузырю вплотную прилила, Иоганн раздвинул руками чуть полог Студебекера и глянул на переправу.

Едрит-мадрид. Ни фига новики с зайчатами не отсиживались в камнях и за кустами, они палили в супостата. Одни медленнее, другие по пять — шесть стрел в минуту и за прошедшие пару минут количество татаровей лежащих на земле кратно увеличилось. А чего, если пусть даже тридцать стрел отпускать на волю шесть раз в минуту, то за две минуты будет шестьдесят, а с арбалетными болтами — сто! Тьфу, а на шесть умножить… Не надо не учить математике, а учиться. Да даже если треть попадёт… Два пишем три на ум пошло. Ага! Вот столько и побили… Много!

Поле было довольно добротно засеяно ранеными и убитыми коняжками и чуть менее качественно убитыми степняками. Раненых сейчас волокли товарищи к лесу. И всех их и живых и раненых делали вид, что прикрывали десятка полтора лучников, стреляющих по Студебекеру. Иоганн так и не понимал, зачем они стреляют по его повозке. Почему по камням, из которых в них летят стрелы, не бьют? Вокруг этих стрелков тоже лежали убитые. Прилично, человек двадцать.

— А вот интересно… — Иоганн вновь улёгся на самое дно Студебекера и взявшись руками за оба конца полога брезентового стал его туда-сюда дёргать.

Сработало, стрелы в передок фургона гораздо яростнее застучали.

Больше выглядывать барончик не решался, так и дёргал за край полога, чтобы он шевелился. Котёнка при этом представлял. Там тоже руку под одеяло сунешь и пошерудишь ею, а котёнок хвост задерёт и бросается на такую приманку. Стрелы летели, летели, а потом перестали. Тут уж Иоганн решился и выглянул. Не, не все убиты, часть бежит к лесу через поляну смерти и некоторые падают.

Выходит, они опять отбились. Тогда считать мы стали раны, товарищей считать. Оказалось, не всё так благостно, как Иоганн себе представил. Он вылез из фургона и направился к камням, чтобы послушать от Семёна новости. Получилось так себе. Фон Бок конкретно контужен. Глаза скосились и ничего не слышит. Знатно ему в шлем прилетело. Ещё двое арбалетчиков ранены, и оба двое в плечо правое. Это понятно, чтобы стрельнуть из арбалетов, нужно это плечо из-за камней высунуть. Стрелять они больше не смогут. Убыло нормальных стрелков в отряде. Убит один из новиков тоже Андрейка, но не сын Перуна. Этому стрела горло пробила. Ещё один новик сломал ногу. Тупо поскользнулся из-за нагромождения камней высовываясь, нога попала между камней, и он упал. И перелом открытый. Ногу потянули, шину наложили, мазью намазали, но шансов, что не начнётся некроз, и гангрена потом, нет. Может Матильда в стерильных покоях у себя в дому с кучей мазей и отваров бы справилась, а тут как карта ляжет. Ну и мелкая рана у артиллериста Готлиба Цоллерна. Стрелой кожу на щеке вспороло, тоже мазью замазали, рана глубокая. В лучшем случае будет приличный шраб во всю харю.

— Что делать будем? — Иоганн подбежал к стоящим у правой горы камней Степану и Перуну, которые от одной группы новиков и арбалетчиков к другой туда — сюда бегали сначала, а теперь остановились.

— А ничего не будем. Стоять тут будем.

— Может уйти, оставив фургон, ползком, незаметно. Они ещё пару часов не высунутся, а потом ночь начнётся, нам осталось-то пройти километров сорок, ай сорок вёрст. К полудню будем в крепости.

— Нет. Они может и степняки, но не дураки, они сейчас вышлют в обе стороны дозоры, которые реку переплывут или перейдут так, чтобы мы не видели, и попытаются разведать всё. Потом так же по сотне в обе стороны отправят и попробуют на нас с флангов или тыла напасть.

— Тогда тем более не пойму, зачем нам этого ждать.

— А мы не будем ждать…

Глава 26

Событие семьдесят пятое

Иоганн думал, что Семён план суперпуперовский хитрющий придумал, как всех врагов извести. Шах и мат сразу. Но действительность оказалась попроще. Десятник предложил и без того их скудные силы разделить.

— Мы отправим по десятку новиков с луками вон к тем камням и вон к тому лесу, — десятник говорил, а задора в голосе не было. Больше на обречённость похоже, на желание пару минут ещё выиграть, а не битву.

Река здесь делала петлю небольшую, чуть внутрь к татарам