Часовщик - Иванна Осипова

– Морок его побери! – Мина провела рукой по лбу. – Таких совпадений не бывает. Маг, «перевозчик», глаза…

– Это не случайное стечение обстоятельств, Вильгельмина. Я собрал доказательства, обвинил и казнил убийцу дочери. А теперь ты забудешь об этом навсегда.

– И ты уверен, что не ошибся?

Сенатор утомлённо опустил веки, словно сетуя на непонятливость дочери.

– Он признался, Вильгельмина! Прежде чем умереть, он всё рассказал. Я всегда говорил, что ваша магия не доводит до добра. Заклинания, тайные ритуалы делают человека немного безумным.

Понемногу Мина сложила кусочки мозаики. Вероятно, отцу и правда удалось добраться до одного из членов преступной группы, который защитил себя и остальных от разоблачения. Все убийства совершались в другом городском округе. В Вест-Сильвере пострадала только Лара, и это стало прямой угрозой для высокопоставленного сообщника Часовщика… или он и был Часовщиком на тот момент. Отец всё сделал сам: не дал делу ход, но покарал преступника.

– В чём заключалось его безумие? – поразмыслив, спросила Мина.

– Глупец утверждал, что приносил «дар Пустоте», чтобы сохранить долголетие. Надо сказать, выглядел он моложе своих преклонных лет, но я считаю, что он попросту сбрендил из-за магии.

Мина не собиралась переубеждать отца. Она вспомнила мёртвого трактирщика, жившего на изнанке, чтобы избежать смертной казни. Тому удалось отсрочить старение.

– Ты… сам сделал это?

– И да, и нет… Я наблюдал. Смерть казалась вполне естественной, никому и в голову не пришло бы заподозрить.

Всё поняв, Мина испытала некоторое разочарование и даже обиду. Отец сделал за неё почти всю работу и словно украл нечто важное. На душе сделалось слишком пусто, а ведь Мина должна была почувствовать облегчение.

– Ты убил одного, но остались другие. Они продолжают приносить жертвы. Это влияет на город, – медленно произнесла она, возвращаясь к главному.

– Мне плевать на других, Вильгельмина. – Сенатор заговорил с обычным высокомерием.

– Ты сделал так, чтобы отдел закрыли, значит, сможешь всё отменить, – с нажимом сказала Мина.

Она хорошо знала отца. Ей придётся что-нибудь предложить взамен, пойти на уступку. Мина внутренне затрепетала, глядя в его холодные глаза. Теперь она всегда будет помнить, что он убил человека. Пусть виновного в смерти Лары, её любимой сестры, но…

– Я многое могу, – охотно согласился сенатор. – Но хочу ли?

– Что я могу обменять на твоё «желание»?

Мина вцепилась пальцами в подлокотник кресла, сердце забилось сильнее в ожидании ответа.

Ей чудилось, что она заключает сделку с древней и непреклонной силой. Мина содрогнулась, представляя, что придётся отдать в «дар» этой Пустоте.

– Ты должна вернуться домой, Вильгельмина. В полном смысле. Тебе не место в отделе неспящих магов.

Конечно же, чего она ожидала?! Отец умел долго бить в одну точку, пока не получал нужного результата. Отступал он лишь для того, чтобы набраться сил или изменить тактику.

– Хорошо… Я уйду из отдела, если ты спасёшь стражей, – сказала она, не давая себе времени на сомнения.

Отец внимательно разглядывал её, словно впервые видел. Он должен был радоваться, но Мина не увидела в нём довольства победителя.

Он кивнул:

– Вот и правильно. Фаррел не тот человек, с кем тебе будет безопасно. У него погибла напарница. Я не хочу потерять вторую дочь.

– Тебе не кажется, что ты потерял меня давным-давно? – ёжась от внезапного холода, спросила Мина.

– Я обрету тебя снова. Ты же будешь вести себя правильно?

– Я не обещаю…

– Кое-что ты всё же сделаешь прямо сейчас.

– Разве я мало отдаю?

У Мины задрожали губы.

– Не создавай драму на пустом месте, Вильгельмина. Я твой отец, а не палач. Условие входит в сделку. Не хочу, чтобы этот упрямец Фаррел думал, что сенатор Дюран дал слабину и отказался от своего решения. Клянись, что не скажешь начальнику, почему отдел снова в деле.

– А если нет?

– Ты всё равно вернёшься домой, а город останется без вашей игрушечной «Совиной стражи». Что за дурацкое название!

Мина, уже минуту теребившая пальцами значок стража на форменной куртке, сорвала его.

– Клянусь…

Глава 68

Мышка попалась. Ловушка захлопнулась.

Именно так Мина восприняла то, что с ней произошло. В этот вечер отец настоял, чтобы она ночевала в особняке. Он потребовал немедленно доказать твёрдость её намерений.

Мину разместили в её прежней комнате, которую она покинула, будучи подростком. Мать заглянула, делая вид, что контролирует работу горничных, постояла у двери, несколько раз поправила и без того идеальную причёску и ушла. Мине всё время казалось, что мама хочет что-то сказать, но не осмеливается.

Уснуть Мина не смогла: терзали воспоминания о признании отца, о Ларе и мысли о Моргане. Мине хотелось бы думать, что он поймёт её внезапный уход, может быть, поворчит, но не отвернётся. Только сердце болело, предчувствуя беду.

А что с ними будет дальше?!

Мина дала клятву не называть имени отца, а значит, не рассказывать о причине увольнения. Жить ей придётся в доме, куда Моргана и на порог не пустят. Она заперта и под присмотром. Мина не представляла, как сможет прийти с заявлением об увольнении к Моргану и тут же объявить, кто она. Просто не представляла! За столько лет она привыкла считать себя ничем не связанной с сенатором Дюраном.

Перевернувшись в сотый раз в постели, Мина решила, что найдёт выход позже. Вначале убедится, что отец сдержал обещание и остановил ликвидацию отдела.

Утром она подчинилась, когда отец попросил её спуститься к завтраку. Сенатор неодобрительно покосился на форму.

– У меня нет другой одежды, – с вызовом бросила Мина.

– Ничего страшного, – торопливо вмешалась мать, словно пытаясь сгладить напряжение. – Приглашу портного.

– Вот и прекрасно, – одобрил сенатор. – Начнём с этого. Потом определим, чем тебе заняться. Достойным делом. Если уж тебе так хочется самостоятельности. И, думаю, стоит устроить званый вечер в честь возвращения Вильгельмины Дюран из чужих краёв. Пора завязать знакомства с молодыми людьми и выбрать жениха. Видишь, я даже не настаиваю, чтобы ты вышла за того, кого подобрал бы для тебя я.

Похоже, отец искренне гордился своим либерализмом, но Мина ощутила, как сдавило грудь и горло, а роскошная столовая закружилась перед глазами. Она с трудом протолкнула воздух в лёгкие. Вся её жизнь, все мечты рушились. Каждый пункт плана отца становился гвоздём в её гроб.

– Я ещё не уволена, отец, – глядя в чашку, сказала Мина.

«Что я здесь делаю? В чужом доме?» – подумала она.

Отец отбросил салфетку.

– Какая ерунда! Это просто решить через департамент. Тебе