Шутки богов. Поспешное решение - Хайдарали Мирзоевич Усманов

Видимо, всё также думая, что Андрей снова намеревается пытаться закрывать пролом в Нижний мир, старик ему не мешал. Он лишь смотрел на него с привычным, слишком уж спокойным взглядом. Будто всё уже было решено. И это сейчас говорило именно против него самого, и против всего того, что он намеревался уговорить парня сделать. Возможно, даже ради спасения мира… Вот только какой именно мир он собирался спасать, парню ещё предстояло выяснить.

Так что Андрей первым делом отправился к тем местам, где уже как-то находил магические следы – к скалам с остатками энергии древних тварей, и к ложбинам, где хранились редкие окаменелости. Там он искал проводники и изоляционные предметы, способные хоть немного снизить воздействие чуждых потоков.

Потом он вспомнил про ту самую огромную чешую, найденную возле ручья – по-прежнему хранившую отголосок дыхания древнего дракона. Очищенная и отполированная, она была вставлена в тонкую оправу, изготовленную из волокон дерева-стража – редкого растения, что не гнило даже в самых зловонных топях. Он укрепил амулет нитью из травы безмолвия – растения, что не трепетало ни от ветра, ни от дыхания животных. Она глушила звуки и запахи, делая носителя менее заметным.

Некоторые компоненты ему приходилось собирать вдоль отвесных стен, где прятались мхи и грибницы, питающиеся от стекающей магии. Такие как гриб Сердца Кора – бледно-голубой, растущий прямо на теле старого окаменелого дерева. Это был сильный антисептик для потока разума. Старик называл его “связывающим сном”, так как он удерживал структуру личности даже при ментальных ударах… Корень лисьей слезы – тонкий, изогнутый корень, источающий аромат сладковатого меда. Его капля добавлялась в настой, позволяя не потерять собственную эмоциональную подпись в контакте с иллюзорными пространствами… Кристаллы ясности – прозрачные, вкрапленные в основания скал. Напоминали горный кварц, но пульсировали, если на них дышать. Их крошили и добавляли в зелье “Зова глубин”, усиливающее чувствительность к потокам и аномалиям…

Затем он создал малый резервуар магической силы, насытив его очищенной энергией из ядра змеи. Ритуал насыщения был тонкой работой. Так как для этого требовалось не просто вложить энергию, а вплести её в саму структуру сосудика, который он вырезал из белого обсидиана, добытого в месте, где однажды увидел вспышку чистого света, ударившего землю, сильно напоминающую молнию. Этот резерв был на случай разрыва потока. Как запасное сердце.

Уже перед самым закатом он добрался до высокогорной ложбины, где вяло колыхалась тень-папоротник. Листья этого растения были тоньше паутины, но каждая из них могла подавлять колебания энергии вокруг тела. Он вплёл высушенные нити в подкладку своего пояса и рукавов, создав естественную демпфирующую зону, которая глушила как звуковые, так и магические следы его перемещений.

В небольшой пещере, что он использовал для медитаций, Андрей разложил всё перед собой. Амулет… Эликсиры… Травы… Резервы… Он медленно провёл пальцами по каждому предмету, чувствуя их пульс, будто каждый уже заранее стал частью его тела. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. И впервые в этом мире – почувствовал себя по-настоящему собранным.

Ночь уже начала вытягиваться в прохладные тени, когда Андрей развёл алхимический круг, в который осторожно вплёл собственную ауру. Камни и листья были разложены в строгой последовательности – каждый артефакт, каждая трава, каждый резервуар силы занимали своё энергетически правильное место. Всё должно было звучать в унисон, как части единого заклинания, вписанного в мир.

И первая фаза началась с насыщения восприятия. Из собранных кристаллов ясности, нескольких капель настойки лисьей слезы и пыльцы теневого папоротника он создал настой ясного отражения – жидкость, похожую на ртуть, что мерцала лёгким внутренним светом. Он пил её медленно, маленькими глотками, ощущая, как в груди разливается мягкий холодок. А за ним – тонкий звон, словно кто-то тронул струны, натянутые внутри его сознания. Окружающие его звуки усилились. Он слышал, как “дышит” трава, как в кристаллах бьются остаточные частоты, и даже как перекатывается магия внутри пустого амулета, словно вода в чёрной жемчужине.

Следующим шагом стало энергетическое "сшивание" артефактов. Это была тонкая алхимическая операция, больше похожая на настройку музыкального инструмента, чем на работу с магией. Так как он вплетал в них свою ауру, начиная с амулета из драконьей чешуи. Накладывал поверх неё нить из резервуара силы, одновременно вдыхая аромат корня. Он говорил на древнем языке Плетений, слова которого уже чисто интуитивно понимал. Каждое связующее слово плотно вжималось в мир, словно скрепляло физику и магию вместе. Плетение было сложно устроенным – но не громким, как в боевой магии. Оно было тихим и точным, как часовщик, вставляющий последнюю пружину в механизм. Таким образом он соединял в единую систему амулет – защита и усиление физической оболочки, резервуар – импульс для экстренного подпитания, пояс из тени-папоротника – подавление ауры и скрытность, и отголоски ядра зверя – как энергетическая "батарея" на случай сбоя потока… Он “зашивал” все эти предметы в один энергетический контур, заставляя их подпитываться друг от друга и одновременно от его собственной циркуляции силы.

Последним штрихом стало укрепление собственных меридианов. Он принял каплю настойки из гриба Сердца Кора, смешанную с водой из ледникового ручья. Жидкость была вязкой, и от неё пульс в теле начал звучать как барабан. Внутренние каналы энергии – те самые, что когда-то формировались с болью и жаром, теперь начали пульсировать чище, отчётливей, настраиваясь на новый ритм.

Когда всё закончилось, Андрей встал. Он не чувствовал тяжести снаряжения. Артефакты больше не тянули, не зудели, не отзывались огнём в жилах. Они дышали вместе с ним.

– Теперь ты не просто носишь силу. – Как-то сказал старик. – Ты ею стал.

Он оглянулся на собранный круг. В нём больше не осталось света. Он впитал всё. Теперь всё было в нём. Свет в долине только начал меркнуть, но не от наступающей ночи. Это был инородный сумрак – плотный, вязкий, как чад от горящей крови. Воздух вокруг арки, ведущей в запретную часть долины, дрожал и пульсировал, будто ткань самого мира пыталась удержать разлом – и не справлялась. Когда Андрей, облачённый в сконструированную им систему из артефактов, сделал первый шаг вперёд, небо словно вдохнуло.

Он прижал ладонь с новым амулетом – теперь уже созданным на костяной основе, найденной в пыльной западне – к плоской поверхности арки. Камень был холодным, но с откликом, словно знал его теперь. Витиеватые трещины заполнились багровым светом, который разгорался в глубине, как вены на рассечённой коже