Это кто переродился? Книга 4 - Сириус Дрейк

— Едигей? — прошипела она. — Отчего ты такой бледный? Или нынче вовсе не хороший День для Орды?

Темник выпрямился. Пригладил волосы и бросил евнухам:

— Нашей Нике пора гулять. Пусть погуляет как следует.

Кивнув, оба схватили женщину и потащили прочь с балкона. Проводив ее ухмылку глазами, Едигей вернулся к своим.

— Все нормально. Нервы.

Дождавшись, пока Нику бросят к поклонникам, он оперся о поручни.

— Раз так, Ника… — прошипел он, не спуская взгляда с ее крохотной фигурки, которую уносила толпа. — Раз ты не хочешь стать моей… Что ж. Значит, тебя ждет мост. И скорее раньше, чем позже.

Он улыбнулся, представив как она несется вперед: как старается не оступиться, как бежит, думая, что ее спасет координация, молодость и быстрые ноги.

Но нет — Великий Хан знает, кого пускать, а кого не пускать к себе. И его гостьей точно не будет стропативая шлюшка из Королевства.

— Ты сама виновата Ника. Надо было принять свою судьбу.

Он еще увидит это. Надежда умрет вместе с ней. Ника обязательно оступится, а потом рухнет вниз, в бездонную пропасть. Ее крик будет долгим, чудовищно долгим. Он ранит Едигея в самое сердц, но… отчего-то ему страшно хотелось услышать его.

Не успел он додумать эту мысль, как его пробрало до самых пяток — опять в голове всплыл тот самый образ! Тот, что он увидел в ее глазу!

…Там жило сущее зло.

Глава 19

Друг или враг?

В Изнанке.

Каждое движение Аристарха сопровождалось звоном золотых колец. Этот звук, должно быть, страшно понравился бы Ему, однако Дарью это позвякивание «кольчужных» доспехов, сопровождаемое взрывами криков с трибун и хохотом ее дражайшего сына, постоянно выбивали из колеи.

Приходилось двигаться на грани возможного, ибо враг был быстр. Настолько, что даже ее острый глаз не мог уследить за всеми его движениями, прыжками и выпадами — вокруг них с Мастером он носился как конькобежец. Атаки Древним огнем не наносили никакого вреда его золотому доспеху, а только превращали песок под ногами в стекло. Виток за витком, круг сжимался, тонкий меч блестел, отбивая все их атаки или прорвать круг.

И вот он ринулся в атаку. Дарья была готова. Их мечи столкнулись.

Оказавшись на земле, она не сразу поняла, что произошло. В лицо сверкало звездное небо, а еще голубое солнце, не дающее света. Мастер сидел неподалеку, зажимая рану в плече. Кровь потоками орошала песок.

Зараза… Он что, ударил нас одновременно⁈

Она вскочила на ноги, и тут же на нее обрушился очередной молниеносный удар. Дарья зарычала.

С этим демоном и в пожилом возрасте не всегда удавалось справиться, а вот сейчас… Аристарх ничуть не старше Марьяны. Высок, широкоплеч, силен. А эта ямочка на подбородке. И почему раньше она ее не замечала?..

— Сдайтесь, Дарья Алексеевна, — проговорил он, замерев. По инерции его продолжало нести вперед по стеклянной поверхности. — Он обещал пощадить вас.

— Ты ли это, Аристарх? — фыркнула Дарья. — Идешь на поводу у сил зла?

— Ваша смерть станет нашим поражением. Вы погибнете напрасно.

— Ошибаешься. Если я умру, Иван разозлится по-настоящему. И это уж точно не напрасно.

Лицо Аристарха приняло озадаченное выражение.

— Так вы только за этим полезли в эту клоаку? Чтобы умереть и дать Ивану повод?..

Дарья не ответила. К чему отрицать — такая мысль у нее и вправду была. Свою жизнь она давно прожила.

Кольца вновь бросили Аристарха в бой, и ей пришлось сделать невозможное, чтобы хотя бы удержаться на ногах. То ли по своей воле, то ли волею ее сына, он превратился в сущего демона. Каждый удар она отводила в последний момент.

— Мерзавец! — выкрикнула Дарья. — Василий, что ты там стоишь⁈ Так и будешь прикрываться собственным учителем?

Еще один наскок, и Аристарх, перенеся вес тела на другую ногу, ринулся к Мастеру. Тот взмахнул тесаками, но только получил очередную рану. Брызнула кровь, а Мастер распростерся на земле.

Толпа ахнула, а у Дарьи перехватило дыхание. Аристарх стоял над поверженным врагом, поставив босую стопу ему на грудь.

— Я помню тебя, Роберт, — сказал Аристарх. — Помню, как ты приходил за своей сестрой к воротам дворца… Мне жаль.

Тот вырвался и с криком кинулся к оружию. Меч Аристарха устремился ему наперерез, но к ним уже летела Дарья. Блеск, звон и рев толпы слился в один гул. Аристарх исчез, чтобы появиться с другой стороны — его меч тоже.

Спасаясь от золотоносной смерти, Королева покатилась в сторону. Песок рассекло надвое, стена пыли взметнулась метров на пять.

Отскочив, тяжелодышашая Дарья опять оказалась на ногах. На плече пылал глубокий порез. Аристарх же заходил на очередной круг. Его плавными движениями можно было любоваться…

Он ускорялся, но не нападал. Опять играешься, Вася?..

И вот клубящийся за ним песок накрыл арену сплошным куполом. Трибуны пропали в этом грязном облаке, и на арене осталась одна Дарья, окруженная песочным смерчем. Свет померк.

Она поворачивалась то в одну сторону, то в другую — и отовсюду мог прилететь очередной удар.

Куражишься, Василий?.. Не хочешь убивать матушку за пару быстрых ударов? Гоняешь как мышку с помощью своего ручного кота? Что ж, у нее тоже есть зубки.

Дарья закрыла глаза и попыталась отрешиться от всех лишних звуков. Ей нужны были только доспехи. Золотые доспехи.

Ее Избранник когда-то давно учил ее, как распознать особую песнь золота среди звона других, не столь благородных металлов. Молодой и глупой Дарье тогда казалось это чушью, а вот сейчас…

Звон приближался.

Она открыла глаза. Сзади.

Рывок в сторону, и из пыльной бездны появилось сверкающее острие. Оно мелькнуло у ее лица, и в этот самый момент с ее пальцев сорвался Древний огонь.

Осязаемое пламя закрутилось и обрело очертания гигантской огненной косы. Дарья ударила ею со всей яростью — сразу по всей площади. Вырвавшееся пламя взорвалось с яркой вспышкой, и оно оказалось настолько мощным, что жаром обдало и саму хозяйку пламени.

— Сука… перестаралась…

Прокатившись по земле, она на миг потеряла ориентацию в пространстве. Ноги едва держали, но подняться было необходимо. Она поднялась.

Центр арены исходил дымом, песок повсюду стал гладким стеклом. И на нем возвышалась фигура Аристарха — от него валом валил дым. Глаза юноши пылали как угольки, сам он рычал от боли, но продолжал двигаться.

— Сука… Как горячо…

Под его босыми ногами лопалось раскаленное стекло. Любой от такого удара рухнул бы бездыханным, не будь он просто марионеткой на ниточках.