Оракул с Уолл-стрит 8 - Алим Онербекович Тыналин

— О да. Весьма дальновидный человек. Понимает необходимость подготовки к экономическим переменам. — Вагнер отпил вина. — Мы провели с ним несколько очень продуктивных встреч.

Мой мир перевернулся. Если Барух действительно сотрудничал с альянсом, это означало, что он либо обманывал меня с самого начала, либо сам стал жертвой более сложной игры.

— Интересно, — сказал я, стараясь не выдать потрясения. — А что именно обсуждали с мистером Барухом?

— Детали его консультационной деятельности для правительства. Способы подготовки американской экономики к международной интеграции. — Вагнер наклонился ближе. — Понимаете, мистер Стерлинг, мы не действуем против американских интересов. Мы действуем в интересах мировой стабильности.

— Разумеется, — пробормотал я.

— Но вернемся к нашему предложению, — Вагнер вернулся к деловому тону. — Мы готовы предоставить вам все детали нашего плана, ввести в курс предстоящих операций, обеспечить финансовой поддержкой. Единственное условие — полная конфиденциальность до момента официального объявления альянса.

— Когда планируется это объявление?

— В течение года. Возможно, раньше, если обстоятельства потребуют ускорения.

Я делал вид, что размышляю над предложением, но на самом деле обдумывал услышанное о Барухе. Если влиятельный финансовый советник правительства действительно работал с европейским альянсом, масштабы заговора гораздо серьезнее, чем я предполагал.

— Мистер Вагнер, — сказал я наконец, — ваше предложение требует серьезного обдумывания. Могу ли я рассчитывать на некоторое время для принятия решения?

— Конечно. Но, — он достал из кармана элегантную визитную карточку, — время ограничено. Скажем, неделя?

— Справедливо.

— Отлично. — Вагнер поднял бокал. — За взаимовыгодное сотрудничество.

— За правильные решения, — ответил я, чокаясь с ним.

Остаток ужина прошел в светской беседе о погоде, политике и перспективах американской экономики. Вагнер оказался блестящим собеседником, эрудированным, остроумным, обаятельным. Именно таким, каким должен быть человек, убеждающий других присоединиться к международному заговору.

Расставаясь у выхода из ресторана, он еще раз напомнил о недельном сроке и пожелал приятного вечера. Я проводил его взглядом, пока он не скрылся в вечерней толпе Бродвея.

Стоя на тротуаре под неоновыми вывесками, я обдумывал услышанное. Альянс промышленной стабильности оказался именно тем, что я подозревал, международной организацией, готовящейся к переделу мировой экономики. Но откровение о возможном участии Баруха меняло всю картину.

Если один из самых влиятельных финансистов Америки работал с потенциальными врагами, кому еще можно доверять? И самое главное, был ли Барух сознательным участником заговора или невольной жертвой более тонкой манипуляции?

Завтра мне предстояло найти ответы на эти вопросы. Потому что если Барух действительно предал американские интересы, война за экономическое будущее страны уже проиграна.

А если нет, значит, игра только начиналась. И мы еще можем побарахтаться.

Глава 24

Первые сомнения

Есть особое чувство, которое испытывает человек, когда понимает, что его союзник может оказаться врагом. Это похоже на ощущение, будто почва уходит из-под ног, только гораздо хуже, потому что в финансовом мире предательство измеряется не в разбитых сердцах, а в разоренных империях.

Вернувшись домой после встречи с Вагнером, я не мог заснуть до рассвета. Упоминание имени Баруха крутилось в голове, как назойливая мелодия. Барнард Барух, человек, с которым я встречался недавно, работая по проектам Рузвельта и Роквуда. Тот самый Барух, который казался искренним патриотом и надежным союзником.

А теперь выяснилось, что он «выражал заинтересованность» в предложениях европейского альянса.

Утром я вызвал Чарльза Бейкера в свой кабинет. Мой помощник выглядел уставшим, но был готов к работе.

— Чарльз, — сказал я, указывая на кресло напротив стола, — мне нужно, чтобы ты провел деликатное расследование. Речь идет о Барнарде Барухе.

Бейкер поднял бровь:

— О том самом Барухе, с которым мы встречались по поводу благотворительного фонда?

— Именно о нем. Мне нужна информация о его деятельности за последние месяцы. Все публичные выступления, встречи с иностранными представителями, инвестиционные решения.

— Какие-то проблемы, Уильям?

— Возможно. А возможно, я просто становлюсь параноиком. — Я встал и прошелся по комнате. — Но в нашем бизнесе паранойя часто оказывается единственным способом выживания.

Пока Бейкер занимался своей частью расследования, я решил провести собственный анализ. Достав из сейфа папку с записями о встрече с Барухом, я начал восстанавливать хронологию событий.

Встреча состоялась совсем недавно, до заварушки с чикагцами и ирландцами. Барух тогда казался искренне вовлеченным и готовым помочь по любым вопросам. Мы договорились о регулярных консультациях.

Но что происходило после той встречи?

Я начал собирать информацию из открытых источников. «Wall Street Journal» за последние месяцы содержал несколько интервью с Барухом. В феврале он выступал с критикой «чрезмерного иностранного влияния на американскую экономику». В марте предупреждал о «необходимости защиты национальных финансовых интересов».

Это звучало как слова истинного патриота.

Но недавно тон изменился. Барух начал говорить о «важности международного сотрудничества» и «необходимости координации с европейскими партнерами». На прошлой неделе он публично поддержал идею «стандартизации международных промышленных отношений».

Тонкий сдвиг, но заметный для внимательного наблюдателя.

К обеду Бейкер вернулся с первыми результатами:

— Уильям, кое-что интересное. За последние три месяца Барух провел серию встреч с представителями европейских банков. Deutsche Bank, Credit Suisse, Banque de France.

— Официальные встречи?

— Нет, все неформально. Обеды в частных клубах, встречи в его загородном доме. — Бейкер достал блокнот. — Плюс он недавно инвестировал полмиллиона долларов в германские промышленные облигации.

— Какие именно?

— Krupp, IG Farben, Thyssen.

Те самые компании, которые Вагнер упоминал как участников альянса. Очень интересно.

Совпадения в финансовом мире редко бывают случайными. Если Барух инвестировал в компании, участники альянса, это могло означать либо гениальную прозорливость, либо инсайдерскую информацию.

— А что насчет его правительственных связей? Изменилось ли что-то в его консультационной деятельности?

— Тут становится еще интереснее. Мой источник в министерстве торговли говорит, что Барух недавно представил секретный доклад о «необходимости адаптации американской экономики к международным стандартам».

— Какие рекомендации?

— Облегчение процедур для иностранных инвестиций в стратегические отрасли. Создание совместных американо-европейских промышленных комиссий. Стандартизация производственных процессов.

Программа действий, которая словно написана в штаб-квартире альянса в Гамбурге.

Во второй половине дня я решил провести личную разведку. Офис компании Баруха на Уолл-стрит располагался в тридцатиэтажном здании с отличным обзором гавани. Я устроился в кафе на противоположной стороне улицы, заказал кофе и начал наблюдение.

В течение двух часов я видел обычный поток посетителей: деловые партнеры, правительственные чиновники, журналисты. Но в четверть пятого произошло кое-что интересное.