Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах - Натали Смит

— Это должно закончиться на нас.

Преступления в веках

Стопки бумаг, пожелтевших и свежих, высились на столах.

Кощей после своей острой фразы не добавил ничего, снял пиджак, запонки из золота, закатал белоснежные манжеты и уткнулся в записи. От него веяло такой агрессией, что я только круги наматывала вокруг, приглядывалась, когда можно уточнить, что он имел в виду.

Бальтазар заскучал — у него же лапки! — и от нечего делать выловил по одному и притащил за шкварники нескольких летописцев, они вынужденно помогали сортировать папки по темам на соседних столах. Недовольно пыхтели и бросали на нас пламенные взгляды. Это было забавно, вроде как когда кто-то маленький очень сильно сердится, этакие боевые хомячки.

— Ягуся, чаю хочешь? — с хитрым прищуром спросил кот.

— Нет, но чашка в руках помогает думать.

— Кто-то обещал лично принести, если мы сюда попадем.

Я понимающе усмехнулась, и компаньон померцал отлавливать летописца, дававшего опрометчивые обещания.

— Хромые, косые, больные… Да им все равно — любого можно заменить! — рявкнул Кощей и отшвырнул папку. Она упала на пол, проскользив к моим ногам. Подняла и увидела русые, слегка вьющиеся волосы, светло-карие глаза, подбородок с ямочкой. С фотографии на меня серьезно смотрел Лешка из отряда Черномора, номер второй.

Так четко и ясно прокрутилось воспоминание…

«Номер два! Идешь проводником с Бабой Ягой!» — рявкнул Черномор кому-то в шеренге. Вперед вышел богатырь с мечом, пролаял в ответ неразборчивое:

«Такточноидтипроводникомсягой!» — и потопал ко мне.

«Парня мне потом живым верните, не жарьте в печи, пожалуйста», — попросил Черномор.

«Да я не… — тяжеленная лапа Бальтазара наступила мне на ногу. — Конечно, Михаил Юрьевич, съем кого другого, коли охота будет».

Много парней в то время полегло, но он один из первых моих покойников. Один из первых знакомых в Лукоморье. Короткое, яркое приключение. Горло сжало, когда пробежала глазами по строчкам. Леша был болен, и Черномор не знал об этом. Рак. Ему недолго оставалось и без бесов. Скупая приписка в тонком досье гласила: «Вскоре понадобится замена». Строчки перед глазами запрыгали, и — не сразу поняла — дрожали руки.

— Что с тобой? Ты как будто его знала, — бросил Кощей слова, как минутами раньше эту папку.

— Знала. Он показал мне охоту на меленьких горынычей в деревне Гниль-нога и местные монеты, а потом я его проводила.

О том, какую рваную рану оставило в моей душе происшествие с ним, я оставлю при себе.

— Ой-ой… — пискнул Тихон и осторожно забрал бумаги. — Это был неприятный вечер для Яги.

— Что должно закончиться на нас, Андрей? — спросила я, смаргивая внезапную резь в глазах.

Он впился в мое лицо внимательным взглядом, хотел, наверное, мысли прочитать, и чуть спокойнее сказал:

— Века преступлений, Янина. Шантаж, похищения, убийства, стирание памяти. Мы принимаем дела у мафиозного клана. Здесь преступлений, — обвел широким жестом свой заваленный стол, — на пару пожизненных сроков. А сколько еще там?

Проследила за его указующим вглубь хранилища перстом.

— Все настолько плохо?

— Думаю, еще хуже. Не знал, что у дна есть погреб. — Он устало потер лоб и взял другую папку.

— Тихон, вы ведь многое записываете? — спросила я.

— Да. Отдел получает отчеты со всего Лукоморья и его работников в двух мирах. — Летописец расправил плечи, поймав привычную волну. — Что хотите знать?

— Как создавалась корпорация, на какие средства существует, какие отделы еще есть? Как распустить ССБ? — затараторила я, и с каждым словом у незнакомых летописцев все больше отвисали челюсти и округлялись глаза.

— Кощунство! — икнул один и правдоподобно схватился за сердце.

Бальтазар приконвоировал номер 85 с подносом в руках, разбавив напряжение. Несколько крошечных чашек, заварной чайник в цветочек, а на десерт — раздраженный пятак.

— Ваш чай, Яга, — сквозь зубы произнес летописец.

— Большое спасибо, — максимально признательным тоном ответила я. Что ж он злобный-то такой?

— Что тут без меняу произошло? — спросил кот, оглядев кислые лица.

— Кощей бегло читает на бюрократическом, и ему не нравится произведение. Нашли досье на Лешку. Помнишь его, ходили горынычей ловить? — ответила я, наугад открывая очередную папку.

— Помню, — серьезно ответил кот. — И?

— Он был смертельно болен, но его все равно взяли и готовились заменить.

Кощей поднял глаза от бумаг:

— Ага. Вербуют парней из группы риска: приезжие или без родни, без стабильной работы. Они подписывают контракт, выдергиваются из нашего мира, пропадают.

Для Кощея это было, конечно, открытие — у него не много знакомств в Лукоморье, вряд ли он с кем-то говорил так долго, как со мной или Настей. Не считая Морока, само собой.

— Угрозы близким — это я проходила.

— Стирание памяти проходил Алеша Попович, его девушку стерли, — напомнил кот. — Лариса Петровна…

— Это кто? — спросил Кощей.

— Преподавательница психологии в моей Академии, Трикс была ее любимой и лучшей ученицей. Ужасная история, хоть и закончилась хорошо.

Бальтазар стал рассказывать ту историю, которую мы недавно вспоминали, пока вещи Елены искали, а Тихон подсунул Кощею папку с делом. Ворлиан отправил запрос в Корпорацию, что нужен учитель, который научит котов психологии людей. Выбрали одинокую пожилую учительницу, опоили, заставили подписать контракт. Ворлиан не одобрял происходящего и был совсем не рад, но сделанного не вернуть. Ларисе Петровне продолжали давать специальный чай, но та оказалась крепким орешком и как-то пришла в себя. Вот это было ЧП! Честность, открытость и доброжелательность директора Академии смогли убедить учительницу в том, что не нужно бежать прочь, что происходящее реально, и она осталась добровольно уже безо всяких магических чаев.

— Но это скорее исключение, чем правило. Сколько людей так и не поняли ничего… — сказал летописец без имени, с одним лишь порядковым номером. И тут же потупился, как будто нарушил некое правило.

Еще один инструмент — обезличивание сотрудников, одинаковая внешность, фабричная штамповка. Надо своими глазами посмотреть, как это происходит.

— Директор объяснял, что сказочный мир и обычный разошлись настолько давно, что люди уже и не помнят, как жили вместе, — все говорил кот. — Потому вариант сказать правду при приеме на работу не действует, выхода другого нет. Местное население застыло во времени столь