Рука Короля Солнца - Дж. Т. Грейтхаус

Видимо, мой план оказался не таким удачным, как я думал. Их послал Голос-Родник или Джин? Стюард обладал некоторой властью над охраной. Несмотря на то что меня ждал неприятный разговор с кем-то из них после возвращения, сейчас я ничего не мог сделать с нежелательным сопровождением.

– Здесь и раньше царила нищета, – сказала Атар, снова привлекая мое внимание к тому, что нас окружало, – но Ан-Забат не был так безнадежно запущен. Многие люди имели постоянную работу, хотя платили за нее мало. Только говорящие-с-ветром сумели сохранить свой прежний образ жизни.

Я остановился у входа в переулок и не мог оторвать взгляда от ребенка, который, стоя на четвереньках, внимательно смотрел на груду мусора.

Из мусора выскочил желтый грызун. Ребенок попытался его схватить, но грызун вырвался из его рук и убежал.

– Я изучал бухгалтерские книги, – сказал я, отводя взгляд от несчастного ребенка. – Ан-Забат – процветающий порт. Через город проходит огромный поток денег, больше, чем через любую другую провинцию империи.

– Точное описание, – ответила она. – Денежный поток проходит через город, как вода по каналам из Благословенного Оазиса, но лишь малая его часть остается здесь. После покорения Ан-Забата местные купцы лишились права на торговлю – его передали конкурентам из Сиены. Говорящие-с-ветром Ан-Забата доставляют товары в город и вывозят из города. Посредники из Ан-Забата покупают и продают их на рынке, и самые удачливые зарабатывают себе на жизнь, но главную прибыль получают сиенцы, забирая себе все, что создано трудом местного населения. И город постепенно умирает.

Мы шли дальше, наблюдая бесконечные сцены отчаяния и страданий. Молодые парни дрались из-за сушеного мяса. Отцы рвали хлеб на мелкие кусочки, раздавая их детям и ничего не оставляя себе. Изможденные матери прижимали к груди детей, смотревших на нас пустыми глазами.

Я уже видел нечто подобное в Железном городе, но он подвергся осаде и страдания жителей являлись следствием хаоса и войны. Кому из моих подчиненных следовало написать об этом – ведь, несмотря на целые состояния, проходившие через руки торговцев на Большом Рынке, дети голодали всего в часе от центра?

Мне бы следовало это знать. Я видел бухгалтерские книги, знал имена импортеров и экспортеров, которые владели товарами, проходившими через Ан-Забат. Имена сиенцев.

– Я сожалею, – сказал я.

Она склонила голову набок.

– О чем?

– О своей роли в их страданиях, – ответил я.

– Ты министр торговли, – сказала Атар. – Ты находишься в самом центре происходящего.

Ее слова больно ужалили меня и заставили покраснеть.

– Империя дает тебе задание, и ты его выполняешь, Рука императора, – продолжала она. – Ты согласился на это, когда принял назначение. Разве ты не знал, какой будет природа и последствия твоей работы?

Чувство вины усилилось, когда я вспомнил классический трактат «Богатство и Труд», в котором Путник-на-Узкой-Тропе писал, что торговец ничуть не лучше разбойника, если его богатство не поддерживает крестьян и ремесленников, являющихся хребтом империи. Чем я занимался как министр торговли – собирал тарифы и налоги, чтобы платить за сад и роскошь Вечной Цитадели, забирая средства, которые могли накормить детей?

Бо́льшую часть жизни я провел в сравнительном достатке, сначала в садах отца, потом в поместье Голоса Золотого-Зяблика, а теперь в имперской цитадели в Ан-Забате. Конечно, я знал о существовании нищеты, но в мире, где каждый мог улучшить свою судьбу, успешно сдав имперские экзамены, легко не обращать на нее внимания. Но разве могли эти отчаявшиеся дети конкурировать с такими, как Крыло и я, с юных лет занимавшимися с наставниками, которых наняли их отцы. Ведь они целыми днями копались в мусоре и не знали, удастся ли им сегодня поесть.

Я вспомнил Лу Чистую-Реку с симпатией, которой не испытывал прежде. Должно быть, ему показалось жестокой шуткой, что он, сын крестьянина, был вынужден конкурировать за более высокое положение с сыном богатого торговца.

– Неужели тебя удивляет, что многие в городе ненавидят империю? – внезапно спросила Атар, возвращая меня в настоящее.

Мы стояли на пустой площади – возможно, когда-то здесь находился рынок. Теперь же она превратилась в пыльное поле развалин, пустое и темное в сгущавшихся сумерках.

– Ты говоришь так, словно только нас следует винить за их страдания, – сказал я. Что-то мешало мне принять эту одностороннюю теорию. – Ты сама сказала, нищета была всегда. Может быть, до прихода империи Ан-Забатом правили великодушные короли, готовые открыть свои кладовые, чтобы накормить бедняков? А как же говорящие-с-ветром? Они продолжают получать прибыли от торговли, а их борьба с империей привела к тому, что порты были закрыты на год. Как это могло помочь голодающему ребенку?

– Многие погибли в борьбе, – сказала Атар, и в ее голосе появилось ожесточение, – но их смерти были нафнет, и они это знали. Они умерли ради высшей цели. Если империя вытеснит говорящих-с-ветром, это станет концом для всех нас.

– История, которая вполне устраивает говорящих-с-ветром, – сказал я и нахмурился, услышав слово нафнет, которое не встречал прежде.

Но его смысл не вызывал сомнений – упоминание о богине и жертве, которую она принесла, чтобы создать оазис.

– История, основанная на правде, – возразила она. – Говорящие-с-ветром бывают очень далеко, найэни. Они видели, что происходит, когда империя сжимает кулак.

Ее взгляд остановился на чем-то у меня за спиной и стал еще более жестким.

– Ты помог нам, передав в наше распоряжение силосные башни, – продолжала она. – Это хороший поступок, и твоя доброта стала единственной причиной, по которой я рассказываю тебе правду, – надеюсь, что ты меня выслушаешь. Я готова показать тебе больше, если ты захочешь. Встретимся на закате на рынке, через две ночи. И приходи один.

Она пересекла пустую площадь и свернула на другую узкую улицу. Солнце уже село, и казалось, будто город нарисован черными и пурпурными чернилами. Когда она исчезла из виду, я повернулся и увидел белые бесформенные фигуры на границе площади, вокруг больше никого не было.

Я вздохнул и махнул рукой, чтобы они ко мне подошли.

– Надеюсь, вы считали повороты, – сказал я. – Я понятия не имею, где мы находимся.

Глава 19. Призывающий-огонь

Следующие два дня тянулись невероятно медленно, точно перегруженная баржа. Мои утренние бумаги никогда не казались мне такими простыми и рутинными, хотя теперь я лучше распознавал процветание сиенцев и лишения Ан-Забати, которые мне бы следовало увидеть раньше. Две мысли занимали мой разум, кружась друг возле друга: возбуждение перед предстоящей встречей с Атар и неприятный вопрос: как отнесется Голос-Родник к моему походу в город?

После того как прошел