Салага - Василиса Мельницкая

Пока ехали по городу, Савелий заметил, что чеченок легко отличить от русских, даже не сравнивая внешность. Все чеченки носили платки или косынки и длинные платья с длинными же рукавами, несмотря на жару. И платья эти блестели на солнце, как новогодние елки, потому что в тканях переплетались в узорах золотые и серебряные нити.

Александр Иванович предупредил, что в квартире будет хозяйка.

— Это в крупных городах за приезжими никто не следит, а в маленьких — все на виду. Да и вам проще будет — накормят, за порядком проследят. Хозяйка одна живет, но у нее есть родственники в других городах, и соседи об этом знают.

Калитку открыла полная женщина лет пятидесяти: приятное лицо, короткая стрижка, широкий сарафан, резиновые тапки на босу ногу.

— Наконец-то! Как добрались? Заходите, заходите! — суетилась она. — Как выросли-то! Как повзрослели!

Представление она устроила для соседки, что подходила к канаве, неся лестницу и ведро. Позже Матвей объяснил, что деревья с красными и желтыми плодами — это не дикая слива, а алыча, и из нее варят варенье или вкусный соус для мяса.

Дом стоял в глубине сада. От калитки к крыльцу вела асфальтированная дорожка, вдоль которой цвели флоксы. Крыльцо густо оплело какое-то южное растение с ярко-оранжевыми цветами, похожими на трубочки и колокольчики одновременно. Слева два окна и глухая стена соседнего дома, увитая плющом. Справа — огромный розовый куст под окном. В саду росли фруктовые деревья. Савелий узнал абрикос, персик, сливу, черешню и вишню.

— Нам не сюда, дом обойти нужно, — сказала хозяйка. — Я этой дверью не пользуюсь.

За углом дома ковер из трав и южных цветов обрывался, уступая место розарию. Еще один поворот — и они миновали малинник и беседку из винограда. К слову, пах он одуряюще сладко.

— Сорт «Изабелла», — сказала хозяйка, заметив, что девчонки принюхиваются.

Между двумя деревьями висел гамак. А на ветках этих деревьев — крупные желтые плоды, размером с голову ребенка.

— А это… — заинтересовался Савелий.

— Айва, — подсказала хозяйка. — Варенье из нее очень вкусное. Я вас угощу. Заходите в дом.

Там они и познакомились, закончив представление для соседей.

Хозяйка назвалась тетей Валей.

— Лучше так, чтоб вы не путались, — пояснила она. — Соседи любопытные, но с расспросами не полезут. Им я скажу, что племянник приехал на пару дней, с друзьями. Гостинцы привез. Вы из Москвы, отдыхали в Кисловодске, заехали по просьбе родителей. Пойдемте, я вам комнаты покажу. Одна для девочек, другая — для мальчиков.

Дом оказался небольшим, в три комнаты. Но потолки высокие, полы паркетные. Обстановка небогатая, зато чисто и уютно. И, главное, прохладно, несмотря на отсутствие кондиционера.

— Голодные? — спросила тетя Валя. — Если помыться хотите, то ванная комната одна. Вода горячая есть, у меня колонка.

— И грязные, и голодные, — ответил за всех Матвей. — Катя, Мила, идите первыми.

У Савелия вновь дернулся глаз. Из Яры Мила, как из него — балерина! Но Матвей прав, учитывая обстоятельства. Имя звучало непривычно, однако Савелий готов смириться, лишь бы Яра подольше выглядела, как девушка. Ей так идет это легкомысленное платье в цветочек. И босоножки со множеством ремешков. И роскошные рыжие волосы, переливающиеся на солнце.

Савелий тяжело вздохнул.

— Матвей, я во дворе подожду, — сказал он.

Убивая время, он прошелся по дорожкам сада. Обнаружил три дерева с грецкими орехами, одно — с зелеными грушами, жесткими, несмотря на конец августа. А еще несколько кустов с помидорами, грядку с огурцами, фасоль вдоль забора и нечто вытянутое и зеленое, на лиане, оплетающей ствол абрикосового дерева.

— Это мочалка.

— Чего? — переспросил Савелий.

— Мочалка, — повторил Матвей. — Это варят и получается мочалка. Да ладно, не смотри на меня так. — Он рассмеялся и понизил голос: — У деда похожий дом и сад кварталах в пяти-шести отсюда. Там еще один городок, построенный американцами.

— А где дом Вахи?

— Я покажу.

— Матвей… — Савелий решил, что надо ловить момент. — Приглашение в дом Вахи у нас есть. Давай оставим девчонок здесь.

— Катя останется, — согласился Матвей.

— И Яре не нужно идти на свадьбу. Я справлюсь сам.

— Сава, я тоже переживаю за Яру. — Матвей смотрел ему в глаза, и у Савелия внутри все переворачивалось, хотя взгляд этот был ясным и чистым. — Но это путь в никуда. Прежде всего, для Яры. Я уже говорил, что гость для чеченца — это дар Всевышнего. Если мы придем в дом Вахи гостями, то он не причинит нам зла, даже если раскроет наши намерения.

— До тех пор, пока мы не выйдем за ворота, — проворчал Савелий.

— Но мы же уйдем оттуда Исподом, — напомнил Матвей. — Яре будет проще попасть на женскую половину. У Яры есть химера. Яра, в конце концов, не беспомощная барышня. И знаешь…

— Знаю что?

— Ее очень обижает твое недоверие.

Это Савелий понимал и сам. Но он ничего не мог с собой поделать! Яра — девушка, и он, как мужчина, должен ее защищать.

«Я когда-нибудь смогу стать для тебя таким же другом, как Матвей?»

Он не забыл вопрос, что задала Яра. И ее эмоции после ответа намертво врезались в память. Пожалуй, тогда Савелий впервые задумался о том, что он не прав, предпочитая видеть в Яре лишь красивую девушку. То есть, он ценил ее ум, ее силу, способности, но… неискренне. Если предпочитает, чтобы она была только красивой девушкой.

— Я постараюсь это исправить, — искренне пообещал Савелий.

Стол хозяйка накрыла во дворе, в виноградной беседке. Пришлось отмахиваться от комаров, мух и пчел, пока Катя не установила невидимый барьер, отпугивающий насекомых. Все же медик-биолог в команде — это удобно.

Кормили их борщом — наваристым, густым, ароматным. А еще котлетами с икрой из баклажанов. Не той, что продается в банках — перетертой и часто пересоленной. Скорее, это соте из «синеньких», так хозяйка называла баклажаны, лука, болгарского перца и помидоров. Последние поражали своей мясистостью и сахарным вкусом в натуральном виде. А арбуз был таким сладким, что казалось, он пропитан то ли медом, то ли вареньем.

— Астраханский? — поинтересовался Савелий, мысленно прикидывая,