Справочник существ община г. Тальска - Анна Александровна Никода

Светлая обращалась за помощью. Она полагала, что ее жизнь находится в опасности, однако никаких подробностей в письме не было. Проблема в том, что оно было прислано на старый адрес, на имя человека, который умер пару лет назад. Моего отца. И попало ко мне гораздо позже.

Миша задумчиво постучал конвертом по столу. Все затихли в ожидании.

— Отец всю жизнь проработал в Тайной службе, помог многим людям, поэтому не было ничего удивительного в том, что те обращались к нему за помощью, — продолжил Миша. — И я решил, что нужно хотя бы посмотреть, чем можно помочь. Ну а дальше началось интересное, — он с насмешкой глянул на Мирчу. — Меня не только попытались вывести из игры еще в поезде, моим клиентом оказался вовсе не человек! Когда существа начинают просить помощи у инквизитора это означает, что дела совсем плохи. Так что теперь я хочу услышать вашу версию.

Все синхронно посмотрели на упыря, отчего тот даже от стола отодвинулся — видимо, чтобы было место для маневра. Впервые Соня видела, как с Мирчи слетает маска властной самоуверенности, открывая нелицеприятную изнанку — испуг, недоверие, раздражение.

— Да вы чего, с ума посходили? — заклекотал он, приподнимаясь на стуле. — Стал бы я Нино трогать!

— Ну, может быть она не захотела вам платить, расценки уж больно высокие, — ехидно заметила Соня, вспоминая как кубарем вываливалась из машины.

— Да не требовал я с нее платы! — возмутился Мирча фальцетом. — Она же тарам! А если б она уехала?

— Я видела на ее запястье укус, — заметила Соня. — И Борис тоже видел.

Все посмотрели на Бориса. Тот от волнения даже человеческую личину сбросил и попятился, явно разрываясь между правдой и сыновней любовью. Мирча только рукой махнул:

— Так она сама же и просила! — с такой убежденностью заявил он, что Соня на секунду даже поверила. Остальные доверчивостью не отличались.

— Конечно, — фыркнул Левин. — Двадцать лет тебя на порог не пускала, а тут…

— Ей вылечиться надо было, быстро, — отрезал Мирча хмуро. — Ты сам знаешь, моя слюна любые раны заживляет. Мне кажется она чего-то боялась. Или кого-то. Но не меня. А я таким подаркам в зубы не заглядываю, знаешь ли.

— Он прав, — негромко сказала Соня, вспоминая первые дни своего приезда. — Мне тоже так показалось, — голос ее был наполнен чувством вины, потому что только сейчас стало понятно, как она ошибалась, принимая страх за старческую деменцию. Если бы только тогда знать! Она бы забрала бабушку, она бы всех на уши подняла!.. — А еще она очень хотела, чтобы я уехала.

— Думаешь, кто-то открыл охоту именно за тарам? — правильно понял Миша.

— Нет, — возразила тетка Тома. — Тогда бы убили именно Софико, а остальных трогать необходимости нет.

Соня вздрогнула от холодной логики этих слов.

— Отвести подозрения? — предположил Миша.

— От кого?

Этот вопрос остался без ответа.

— Впрочем, может быть все проще? — предположил Мирча Владович, явно желая отомстить Левину за обвинения. — Нино попалась под руку, тогда ведь тоже как раз было полнолуние? Твои волки ее загрызли, а потом ты их убил. И упыря моего — здесь он явно имел ввиду Черныха — устранили, чтобы чего лишнего не ляпнул?

— А Марину тогда за что загрызли? — огрызнулся Левин. — Тоже «под рукой» оказалась? В собственном доме.

Слова эти настолько верно описали произошедшее, что все невольно замолчали и в тишине отчетливо помимо повисшего в воздухе вопроса звучал страх. Никто из них не знал правды, а с убийством человека ситуация становилась критической. Соня все пыталась изгнать стоявшую перед глазами картинку — белое, застывшее лицо Марины со слабой, едва заметной улыбкой на синеватых губах и треснувшие очки. Смерть изменила ее, сделав беззащитной, обнажив самые уязвимые черты характера — наивность, почти детскую простоту, веру в чудесного принца.

— Марина кого-то ждала, — сказала Соня. И буквально заставила себя продолжить: — На ней было платье, будто она куда-то собиралась.

Теперь настала очередь Миши оправдываться, потому что, помня подозрения Ильи, выглядело все подозрительно.

— Я на работе романов не завожу, — отрезал он. — И к тому же ушел, еще шести не было.

Соня почему-то восприняла эту фразу на свой счет и расстроилась. Не то чтобы она имела на Мишу виды. Не на этого Мишу, по крайней мере. Тот, прошлый, ей нравился — он был простым, понятным и уютным. И все это оказалось враньем чистой воды.

Было не время и не место для личных историй, но она буквально чувствовала, как горечь обиды просачивается в душу через все барьеры и мешает здраво мыслить. Поэтому невольно примкнула к противоположной стороне:

— А где доказательства? Может быть, ты всех и убил? Если уж мы выяснили, что это не Мирча и не Марк. Тетку Тому вряд ли кто-то подозревает.

Ведьма кивнула. Впрочем, всерьез никто инквизитора не обвинял и все признали эту идею нежизнеспособной. В конце концов было решено расходиться — часы с кукушкой на стене показывали начало девятого вечера. Миша взял с каждого обещание о любой подозрительной активности сообщать лично ему. Сотовый телефон нашелся в его сумке. Они толпой вывалились на улицу, где на потемневшем небе высыпали первые бледные звезды. Луна висела низко над горизонтом — большая, почти идеально круглая, желтая, как головка сыра. Когда все начали рассаживаться по машинам, выяснилось, что Мотя с Борисом, как две птички-неразлучника, сплотились вокруг Сони и родительским приказам подчиняться не собираются.

— Я с тетей Соней остаюсь! — заявил Борис, поправив очки.

Мирчу перекосило. В лунном свете было хорошо видно, как бледнеет человеческая личина и пробивается настоящая.

Левин многозначительно посмотрел на нее, словно говоря: «а я предупреждал!», но прежде, чем он успел что-нибудь сказать, Мотя решительно вывернулся из-под отцовской руки и шагнул к ней:

— И я. Вдруг ей защита понадобится.

— С упырем и перевертышем в полнолуние оно, конечно, безопаснее, — заметил Миша со вздохом. Мирча с Левиным обменялись скорбно-понимающими взглядами и синхронно хлопнули дверцами машин. Зарокотали двигатели.

— А у вас есть чего-нибудь пожрать? — стоило предку скрыться, как с Моти слетела вся пафосность. — И настоечки бы, а то я того, не уверен…

— И правда, Соня, давай хоть поедим, а то у меня