Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Холодно тут. Сейчас подбавим огня, принесу ягод курруи… А, точно, — он с сожалением оглянулся на дверь. — Им курруи нельзя. Вепу-а, чем лечатся нергоны?

Вепуат развёл руками.

— Не знаю. Ты здесь живёшь. Что ты слышал о Сэта-изгнанниках? Они вообще как… живут поодиночке или нет?

«Вот только этого не хватало,» — подумал Гедимин, чувствуя на рёбрах ледяной обруч. «Тогда лучше было дать ему умереть там, в бою. Это, и правда, похоже — как будто костёр гаснет…»

— Я только знаю, как с ними драться, — отозвался Хассинельг. — И то — на словах, а не на деле. Дим-мин, у тебя далеко тот жаркий кейек? Дадим ему, пусть держит в руках.

— Ага, — поддержал Вепуат; его перья, улёгшиеся было, снова встали дыбом. — А я… я пойду позову Айзека и Гварзу. Надо их предупредить.

…Гварза перевёл взгляд на потолок и тяжело вздохнул. Гедимин устало сощурился и попытался почесать ладонь сквозь перчатку. «Регенерация, что ли, ускорилась?»

— Вепуат, ты как-то странно понимаешь слово «предупреждать», — со вздохом сказал Айзек. — Оно означает «сказать заранее». Заранее, а не после того, как наворотили дел!

Вепуат сердито фыркнул.

— Я тебе когда ещё говорил, что Шакха в беде? Ты что, думал, мы всё так и оставим? Это ж надо — в двух шагах от Элидгена допустить резню, подрыв города…

Гварза поморщился.

— Помолчи, спаситель городов. Эксперт по диким народностям, мать твоя колба… Кто просил тащить выявленного преступника в Элидген⁈

— А мы при чём? — огрызнулся Вепуат. — Это Хассек. Стражу виднее.

— Страж, спасающий нергона… — Айзек покачал головой. — Умеете вы с Гедимином вывернуть мир наизнанку. Не знаю, что обо всём этом будут рассказывать, но репутация у нас…

Теперь фыркнул Гварза.

— Нашёл о чём думать! Мы со дня на день ждём огненных армий под Элидгеном… Хепри! Обязательно было тащить чужую войну на нашу территорию⁈

— Тихо! — Айзек поднял руки. — О войне пока речи не идёт. Посты усиль, за цехом следить в оба… Вепуат! Огонь, если что, зажигать у здания, а не в нём. При закрытой двери. Порталы Сэта универсальные. Кто с той стороны в него влезет, ты предсказать не можешь.

Вепуат быстро закивал. Гедимин видел, как темнеют его глаза.

— Лично я ждал бы посольства, — задумчиво сказал Айзек, глядя на красные камешки. — И ещё эта стая эшку-тэй в душевой… Ладно, это уже после декомпрессии. Гедимин! У вас с Вепуатом ночное дежурство на двоих. Разделите, как придётся, — хоть по восемь часов, хоть по десять и шесть. Вы оба кровь сегодня сдавали? Бегом в лабораторию!

…Как ни сопротивлялся Гедимин, Вепуат всё-таки вскрыл его перчатку — и возился с обожжённой рукой минут десять, виновато щурясь и хмыкая. Пока сармат ходил в «водяном чехле», кожа слегка посветлела; после обработки привычный цвет возвращался быстрее, а зуд почти унялся.

— Кто первым дежурит? — спросил Вепуат, закрыв на его повязках бронированную перчатку.

— Я, — буркнул Гедимин. — И последним тоже. Иди кормить «трилобитов». С реактором я разберусь.

— Сейчас? После таких-то волнений? — Вепуат настороженно заглянул ему в глаза. — Тебе бы отдохнуть…

— У реактора мне спокойнее, — отозвался Гедимин, выбираясь из-за стола.

— Ну хоть там поспи, — пробормотал Вепуат, поднимаясь следом. — Пойду посмотрю, что со зверьми. Один вроде был помятый…

…Сбоку на пологий белый купол светили жёлтые фонари душевой, другая сторона таяла в темноте. Свет сарматского «факела» дотянулся до полоски цветных камешков, и Вепуат удивлённо хмыкнул.

— Гедимин, смотри!

Свет фонаря выхватил из темноты десяток низкорослых силуэтов. Бронны, вспугнутые пришельцами, поспешно поднимались с гравия и отряхивали накидки. Один из них поправил ушастую шапку и с писком шагнул к сарматам.

— Нурру? — Гедимин озадаченно мигнул. — Что случилось?

Вепуат пару секунд слушал писк, потом сдавленно хрюкнул в респиратор, быстро что-то ответил и повернулся к ремонтнику.

— Они тут выражают почтение Пламени. За хорошую дорогу от Ушта и удачную работу. Дерево хорошо отлежалось, и мастерская у тебя тоже ничего. В общем, они довольны. Только немного расстроены. Ты благословил Алвен, Тогот и Синви. А в Ушт так и не выбрался. Они говорят…

«М-мать моя проби-ирка…» — беззвучно выдохнул Гедимин, прижимая к животу кулак. Ничего смешного не было, и смеяться он не хотел, но его сложило пополам, и он затрясся в приступе беззвучного хохота. Он краем глаза видел, как Бронны, переглядываясь, срываются с места и шарахаются в темноту, как Вепуат оборачивается и что-то вскрикивает им вслед, но остановиться не мог. «Благословения, уран и торий. Грёбаные благословения…»

7 день Лучей, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

Спутанный сон оборвался на середине — что-то неприятно обожгло веко. Гедимин, смигнув выступившую жидкость, сел на матрасе, взглянул на зеркальный монитор, — там пузырь над колбой «термометра», надутый горячим паром, вытянулся во всю длину и угрожал лопнуть. «Двести пятьдесят или ближе к трём сотням,» — прикинул про себя Гедимин, поворачиваясь к вентиляционной колонне. Клапаны были закрыты — холодный воздух в реактор не поступал.

— Зачем ты её теребил-то? — без удивления, со слабой досадой пробормотал сармат, передвигая рычаги. Колонна негромко загудела, раздутый пузырь задрожал на ветру, медленно оседая. Горячие волокнистые щупальца скользнули по плечу, на секунду обвили грудь и расплелись вдоль позвоночника. Гедимин еле слышно хмыкнул.

— Если сам закрыл, мог бы и сам открыть. Одно другого не сложнее.

Он зевнул в респиратор и наклонился за матрасом — надо было свернуть его и затолкать под пульт раньше, чем Айзек спустится в операторскую. Отражённый в зеркале радиометр показывал слегка возросшую мощность, дозиметр на запястье — чуть повышенный фон. «Было две недели назад,» — вспомнил сармат. «Какие-то местные циклы. Ничего опасного.»