«Бис»-исход - Александр Владимирович Плетнёв

– Они хотят сказать, что этот прибившийся с точки рандеву к русским корабль, это японец?

Такое ещё можно было представить в 1942 году. Представить постфактум. Потому что даже тогда такое – подобный позор для Королевского флота – невозможно было представить[157]!

Но сейчас?! Не в скрытном переходе субмарина, а какой-то одиночный надводный корабль?..

В общем, подкинули русские пищу для кривотолков.

К Мýру в море…

В море Баренца, около ста морских миль к северу от Нордкапа, место координат отнюдь не точка – британское соединение не придерживалось выраженно консолидированного построения. Костяк формировали три принадлежащих к разным типам линкора, мильным отступом справа следовали два тяжёлых крейсера.

Четыре эскортных авианосца с приданными эскадренными миноносцами держались позади, дистанцируясь.

Всё это обрамлялось ордером из россыпи эсминцев и лёгких крейсеров.

Где-то там за горизонтом следовал небольшой догоняющий отряд, ценность которого была не в двух ленд-лизовских фрегатах малого тоннажа, а в сопровождаемом ими танкере.

А ещё дальше, уже более чем за сотню миль – два авианосца, должные стать донорами авиагрупп, да всё никак не поспевающими сократить расстояние до дистанции, удобной для переброски самолётов.

«И ещё там что-то, – в эти подробности адмирал Мур протестующе не вдавался. Прикрыв глаза, представив, сколько ещё косвенно задействовано в интересах операции – ухватить за хвост вчерашний день, – ему становилось тошно. – Сколько всего и ради чего?»

– Кто тут ещё говорит о классическом артиллерийском надводном бое?! – по интонации сэра Генри, воззрившегося на офицеров своего походного штаба, сложно было понять – порицает он, склоняется, сомневаясь, или вовсе лукавит. Подчинённые перекинулись взглядами, дескать, а чего тут иного предполагать, если командующий идёт на обострение. При всех своих, в отсутствие свежей информации о противнике соединение продолжало следовать курсом, догоняя (как все полагали) эскадру русских, с единственным силовым аргументом в виде брони и крупнокалиберных снарядов.

На самого Генри Мýра четырнадцатидюймовки «Кинг Джорджа», линейного корабля новой постройки, оказывали не более чем успокаивающее действие. Пожилые «Малайя» и «Рамиллес» несли и того больше.

– Субмарины противника, – коротко бросит адмирал, очерчивая штабистам не то чтобы непреодолимую проблему. К сорок четвёртому году Королевский флот, тренируясь на U-ботах, вполне научился бороться с этой напастью. Однако эсминцев противолодочной обороны, которых, казалось, немало в составе соединения, всё равно было недостаточно для полной уверенности.

– Полной уверенности здесь быть не может, – назидательно надавит командующий. – Русские, конечно, не упустят шанса выставить массовую завесу из наличных подводных лодок на нашем пути следования. И чем ближе мы к их базам и коммуникациям, а мы всё ближе, тем актуальней угроза.

А ещё Мур с минуты на минуту ожидал налёта советской базовой авиации. Именно поэтому он отобрал у Вайена все уцелевшие после атаки «Уайлдкеты». Вернув на эскортные авианосцы, где имелась штатная материальная часть для их ремонта, даже повреждённые, способные к перелёту истребители.

Пока же русские попытались их лишь прощупать – провести разведывательную вылазку группой своих истребителей. Но напоролись на воздушный патруль. С неясными последствиями[158].

Собственно, воздушную поддержку уже могли оказывать и «Сифайры», которые Вайен приберёг для себя. 100 миль для кораблей авианосного соединения, спешащего на экономическом ходу состыковаться с главными силами, это ещё долго, самолётам – на прыжок. А с учётом догоняющего резерва – два флайта истребителей с авианосцев-доноров, воздушный зонтик над эскадрой при правильной организации можно было бы считать более-менее обеспеченным.

Адмирал всё же улучит минутку открыть иллюминатор, подставив лицо солёному, пресыщенному влажностью ветру, и что-то ему подсказывало, что воздушного налёта, скорее всего, не будет. Погода портилась, и портилась, как это случается в приарктической зоне, быстро.

– Сэр! – в помещение торопливо вошёл связист-дешифровщик, всем видом выражая «важно!». – Радио, открытым каналом.

Сообщений поступило сразу два, и оба некодированных. Выход в эфир прямым текстом, не тратя времени на шифрование, говорил сам за себя – экстренность передачи данных и, возможно, экстренность ситуации для адресантов.

Очевидно, так оно и было.

Прежде чем замолчать (замолчать, как потом выяснится, навсегда), HMS Vénturer успела назвать координаты места советской эскадры.

Торопливое сообщение экипажа «Валруса», сумевшего выйти на визуальный контакт с кораблями противника, оборвётся на полуслове самым трагическим образом. Ценность репортажа опытных лётчиков-наблюдателей была в доведённом факте: русские, как видно, пытались реанимировать повреждённый линкор, и не собирались его оставлять, проводя операцию буксировки.

– Что ж, джентльмены… – командующий сбился на паузу, осмысливая сложившиеся два плюс два. Поступившая информация открывала ряд тактических возможностей. Но если говорить прямо – всё сводилось к единственному знаменателю: у британского соединения были все основания догнать и добить подранка. А уж даст ли повреждённый линкор большевиков какой-то ход или его будут тащить на буксире, вознамерится ли советский адмирал ввиду угрозы его защищать всеми оставшимися силами, это уже нюансы. Скорость передвижения русских заведомо не предполагалась высокой, и ситуация виделась в благоприятном свете.

– Что ж, можно сказать, что все наши совместные усилия оказались ненапрасными. И очень возможно, принесут свои плоды. Надо только их снять. Плоды. Кто тут говорил о классическом артиллерийском надводном бое?! – в этот раз адмирал Мур, положительно линкорный адмирал, выразит удовлетворительные интонации. – Как видно, всё к тому и идёт. Авиация из-за погоды вновь выпадает, а значит, вот вам наглядное воплощение ещё довоенных доктрин: самолёты наносят какие-то повреждения вражеским кораблям, снизив их манёвренность и ход, дело довершают пушки капитальных кораблей.

Прошу взглянуть…

Переданные флагманскому штурману капитан-лейтенанту Элксенсону бланки телеграмм пошли по рукам, офицеры оживились, обмениваясь репликами.

– Сражаться нам предстоит ночью, джентльмены! – осознавая, что нечто подобное он уже оглашал днями назад, Генри Мур, тем не менее, повторит практически те же самые установки: «Догоним… навяжем бой на предельной дистанции… с последующим сближением… используя радары и прочее».

Все дальнейшие распоряжения командующего подчинялись новому решению:

– Информировать штаб по сложившейся диспозиции. Донести план действий до младших флагманов и командиров отрядов. Линейные корабли «Малайя» и «Рамиллес», от них мне потребуется максимально полный ход и чёткое подтверждение, как долго они могут его поддерживать. Идущему в авангардном дозоре эсминцу «Скодж» выдвинуться вперёд, цель – установить и поддерживать радиолокационный контакт с эскадрой противника. По мере доведения директивы до исполнителей объём переговоров между соединениями и кораблями сократить, перейдя в режим частичного или полного радиомолчания.

Флагманский штурман уже корпел над картой. Проведённая им линия от текущего местоположения британского соединения к указанной разведкой точке координат продóлжилась пунктиром наиболее вероятного курса советской эскадры… здесь, правда, всё строилось на предвзятой оценке возможностей русских задать