Время сбросить маски - Лан Ань Ни

вечность он будет расплачиваться за ошибки предков. Это ведь они… все они начали. Вместе с придворными гадателями. Лес с самого начала таил в себе угрозу, но никого это не волновало. А Цзи Жэню теперь предстоит ответить за чужие ошибки. Какая ужасная несправедливость!

Ван и сердился, и сокрушался, и горевал, но всякий раз его намерение уничтожить амулет оказывалось неправильным. Да и какое может быть намерение? Цзи Жэнь лишь хотел выжить, выбраться из дворца, отыскать сыновей и дочерей. У него ведь была семья, у него осталась старая мать, которую он безмерно любил и уважал. А еще у него была страна, были подданные, которых следовало защищать. Ван был отцом не только своим детям, но и тысячам жителей Чу. На нем лежала ответственность за судьбу целого государства. А Цзи Жэнь… кого он смог спасти, кого защитить? Он столь отчаянно желал властвовать над всеми землями Поднебесной и зваться императором, что забыл о долге. Он потворствовал жадности придворных гадателей и сам был жаден.

Цзи Жэнь содрогнулся, вспомнив взгляд грозных очей великого демона. Владыка Востока оставил вана в живых, но обрек на ужасные муки, подарил призрачную надежду на спасение и одновременно проклял. Если Цзи Жэнь ничего не предпримет… Ван крепко сжал амулет в руке. Он хотел жить, хотел все исправить, но не знал, как это сделать. Он осознал свою вину, и она тяжелым грузом опустилась на плечи. Если бы его предок не погубил великого генерала, если бы придворные гадатели не посадили призрачные деревья, если бы он сам не согласился пленить Владыку Востока… Он виноват, так виноват! Небеса и правда должны разразиться молниями и покарать его! Как ему быть, как все исправить? Прошлого ведь не воротишь…

Если бы только он мог все исправить! Цзи Жэнь был готов отринуть желания, он решил отречься от трона и посвятить себя помощи обездоленным. Он хотел заботиться о своих подданных, он более никому не желал вредить… он…

Амулет обратился в пыль в его руках.

Глава 8

«Песнь умиротворения»

Во сне Хэ Ланфэн один образ сменялся другим. Вот она вела борьбу с огромными морскими тварями. Черный водоворот стремился поглотить сверкавший множеством огней подводный город. Она осталась совсем одна. Ее броня была пробита, но руки продолжали сжимать цинлун цзи. Все воинство хозяйки Беззвездного города пало в страшной битве, но она, готовая к гибели, стояла до конца. Тогда Владыка Востока, пятый повелитель Запредельного края, явился, чтобы спасти морской народ от уничтожения. Он заставил всех павших цзяожэней подняться и продолжить битву. Он сам вынес хозяйку Беззвездного города с поля боя. Он сказал немногим после: «Я и сам появился на свет в Восточном море. Оно всегда было воротами в Запредельный край. Я не допущу гибели цзяожэней».

А потом она отправилась в Дэнфэн и присягнула на верность пятому повелителю Запредельного края. Небесные боги бросили ее народ, отец обрек Беззвездный город на уничтожение. Без помощи, без поддержки цзяожэням было не выстоять, не восстановить город и не защититься. Раз боги оставили ее, она была готова пойти к демонам и служить Владыке Востока в обмен на покровительство и защиту.

Любовь не возникает так просто. Любовь – это узнавание, уважение и доверие. Любовь скрепила их союз. Никто не сможет представить, как сильно она его любила! Все чувства не могла уместить в сердце! Сотня лет вместе, и еще одна сотня, и еще… Это так мало, слишком мало!

Он был могущественным повелителем, она – защитницей морского народа. Пусть они были на вершине, они жили, обремененные многочисленными обязанностями и заботами. Они не могли быть по-настоящему свободными, не могли принадлежать только друг другу и жить спокойной жизнью в уединении! Как жаль, что не могли!

Он был тем, кто подарил ей шпильку, украшенную драгоценными камнями. Он создал их с помощью духовной силы, и пока она носила украшение, была под защитой его чар. Он рисовал ее портреты на берегу Закатного озера и гулял с ней по волнам Восточного моря, любуясь звездным дождем. Она вышивала защитные узоры на его одеяниях и пела песни своего народа, чтобы развеять его тревоги.

Она осталась с ним в Дэнфэне на десять последних дней и ночей. В их последнюю ночь вместе она почти не переставая лила слезы и пела песни. А он, истаявший и ослабевший, с грустной улыбкой наблюдал за ней и как мог согревал ее теплом своей силы. И она согревала его. Но все это было бессмысленно.

– Что это за песня? Никогда прежде ее не слышал, – спросил он побелевшими губами. Владыка Востока умирал, но, казалось, это его совсем не волновало. На его лице словно бы отпечатались долгие годы, проведенные в заботах, тревогах и борьбе. Столь сильная усталость могла появиться лишь во взгляде того, кто ни одну сотню лет трудился на благо народа, позабыв об отдыхе. Но больше это не имело значения.

– Это «Прощание», господин. Последняя песня, которую мы поем тем, кем дорожим. Тем, кто навеки нас покинет.

– Такая красивая! Мне нравится, – из его прежде ярких сине-зеленых глаз ушел весь свет. Его рука с трудом поднялась и коснулась ее щеки.

– Я подвел тебя, Чжу’эр, – проговорил он печально. – Не смог защитить ни тебя, ни цзяожэней. Я подвел тебя. Я всех подвел. Мне так жаль!

– Нет! Это не так, мой господин, это не так!

Снежинки застыли на его длинных ресницах, посеребрили его волосы. Его пальцы стерли ее слезы. А потом его тело растаяло в ее руках. Владыка Востока исчез без следа, будто и не было его вовсе. Погасло сине-зеленое пламя в полуразрушенной башне, сверкнули в последний раз драгоценные камни на ее шпильке. И она оказалась за пределами печати. Созданное им место абсолютной инь отпустило ее. За воротами Дэнфэна тоже шел снег, укрывая землю мягким и холодным белым покрывалом. Хозяйка Беззвездного города, прежде не знавшая сомнений, не страшившаяся смерти, сильная и решительная, обливалась горькими слезами в тишине морозной ночи. Ее распущенные волосы трепал ветер, в ее руках была шпилька, в которой больше не осталось никаких духовных сил. И столь страшно было горе несчастной, потерявшей любимого, что даже равнодушные звезды померкли, словно не желая тревожить ее в тот печальный миг.

Ее видели в Дэнфэне, ее бы сочли погибшей. Она могла не возвращаться в Восточное море, могла сотни лет странствовать по трем мирам. Быть может, не вернись она, Император Небес не стал бы