Фермер 1: перерождение - Алим Онербекович Тыналин

— Овцеводство дело непростое, — сказал Крыков, листая толстый справочник в потертом переплете. — Животное капризное, к болезням склонное. Вот, смотрите, сколько только инфекций овечьих существует.

Он показал мне страницы с описаниями болезней: бруцеллез, листериоз, энтеротоксемия, копытная гниль. Названия достаточно сложные, правда, я успел уже их немного изучить. К тому же ветврач терпеливо объяснял симптомы и методы лечения.

— Главное профилактика, — подчеркивал Николай Степанович, записывая рекомендации в мой блокнот. — Чистота в загонах, качественные корма, регулярный осмотр стада. Заметил что-то подозрительное, сразу изолируй животное.

Он дал мне несколько ветеринарных справочников, включая «Болезни овец» профессора Калугина и «Практическое овцеводство» из серии «Библиотека животновода». Книги были зачитаны до дыр, страницы пожелтели от времени, но информация оставалась актуальной.

Вечером я засиживался дома до глубокой ночи, изучая ветеринарную литературу при свете настольной лампы под зеленым абажуром. Выписывал в отдельную тетрадь признаки болезней, дозировки лекарств, схемы кормления для разных возрастных групп.

— Суягных маток кормить усиленно, но без переедания, — записывал я, перелистывая справочник. — За месяц до окота добавлять витамины, следить за состоянием вымени.

Иногда мне казалось, что я уже не просто читаю, а разговариваю с овцами. Мысленно я проходил по стойлу, раздавая корм, осматривая морды, проверяя, не хромает ли кто, не чешет ли бока, вдруг завелись паразиты. Благодаря фотографической памяти я запоминал редкие болезни, такие как фасциолез или брадзот, будто готовился к экзамену, от которого зависит жизнь.

В тетради появлялись все новые строки:

— «При фасциолезе увеличение печени, вялость, анемия, в подкожной клетчатке может накапливаться жидкость…»

— «А вот ягнят ни в коем случае не перекармливать зерном в первый месяц!»

На полях я делал пометки, иногда с вопросами, иногда с восклицаниями. Однажды я наткнулся на забавный, но абсолютно реальный факт:

— Овцы умеют узнавать лица до полусотни особей своего стада, и даже человеческие лица!

Я отложил карандаш и уставился на страницу, хмыкнув:

— Ничего себе… Значит, если я к ним с недовольной физиономией приду, они это запомнят?

На второй день я отправился к Матрене за народными рецептами лечения овец. Старуха встретила меня в привычной обстановке, в избе пахло сушеными травами, под потолком висели пучки лекарственных растений.

— Овечки болеют часто, — сказала Матрена, доставая из шкатулки несколько засушенных растений. — Но и лечатся хорошо, если знать какой травкой. Вот полынь горькая, от глистов помогает. А это зверобой, раны заживляет, воспаление снимает.

Она показала мне корни лопуха для очистки крови, листья подорожника для лечения копыт, цветы ромашки для промывания глаз. Каждое растение имело свое предназначение, свои дозировки и способы применения.

— А от отравления что даешь? — спросил я, вспомнив пострадавших от тяжелых металлов овец.

— Активированный уголь, если есть. А нет, так березовый уголь из печки, растолченный в порошок. С молоком надо давать, чтобы легче проглотили.

Старуха научила меня готовить отвары и настои, объяснила, как правильно сушить травы, в какое время их собирать. Знания передавались из поколения в поколение, проверенные столетиями практики.

Самым сложным оказалось изучение рационов кормления. В кабинете Семена Кузьмича я нашел толстые тетради с расчетами, таблицы питательности кормов, схемы для разных сезонов года.

— Летом овца должна получать четыре килограмма зеленых кормов в день, — читал я записи зоотехника, сделанные аккуратным почерком. — Зимой полтора килограмма сена, полкилограмма концентратов, корнеплоды по потребности.

Дядя Вася, имевший большой опыт работы с животными, терпеливо объяснял практические тонкости:

— Сено овцам давай только хорошее, без плесени и затхлости. Плохое сено это верная дорога к болезням. А воду меняй каждый день, застоявшуюся не любят.

Он показал мне, как правильно осматривать животных, на что обращать внимание при ежедневном обходе стада.

— Здоровая овца активная, шерсть блестящая, глаза ясные, — объяснял старый механизатор, поглаживая одну из овцематок. — А больная сразу видна, стоит в стороне, голову вниз опустила, аппетита нет.

Зинаида Петровна поделилась секретами приготовления мешанок, влажных кормов из отрубей, корнеплодов и концентратов:

— Овечки мешанки любят, особенно зимой. Свеклу натрешь, отрубей добавишь, чуть соли, и готово. Только теплую давай, холодная вредная.

К концу третьего дня я чувствовал себя увереннее в вопросах овцеводства. Научился составлять рационы, распознавать признаки болезней, готовить лекарственные отвары. Блокнот пополнился десятками полезных записей, а в сарае появился запас необходимых медикаментов.

— Овца животное умное, — философски заметил дядя Вася, наблюдая, как я провожу вечерний осмотр стада. — Если к ней с пониманием, она отвечает доверием. А если грубо, замкнется, болеть начнет.

Постепенно овцы привыкли к моему присутствию, перестали шарахаться при приближении. Некоторые даже позволяли себя погладить, доверчиво тыкались мокрыми носами в протянутую руку.

— Овца животное капризное, — объяснял мне дядя Вася, помогавший с выпасом. — Корм любит разнообразный, воду чистую. И от сырости болеют быстро.

Я записывал каждый совет в блокнот, составлял график кормления, изучал признаки болезней. Оказалось, что зоотехническая наука не менее сложна, чем агрономия.

Каждый вечер, закончив с овцами, я ехал в райбольницу навестить Лидию Ивановну. Больница размещалась в двухэтажном кирпичном здании довоенной постройки, окруженном старыми липами и тополями. В коридорах пахло хлоркой и лекарствами, под ногами скрипел крашеный деревянный пол.

Лидия Ивановна лежала в терапевтическом отделении, в палате на четыре койки. Соседками были пожилая учительница с гипертонией, молодая доярка после аппендицита и старушка-пенсионерка с диабетом. Женщины подружились, делились домашними заботами и переживаниями.

— Виктор Алексеевич! — тихо радовалась Лидия Ивановна, когда я входил в палату с букетом полевых цветов или банкой варенья от Зинаиды Петровны. — Как дела на ферме? Как наши овечки?

Вот что сказать больному человеку? Правду или солгать?

Глава 27

Полкан

Конечно же, я выбрал солгать. Правда хороша, но не в этом случае. Впрочем, можно просто и не говорить всей правды.

Лидия Ивановна лежала на больничной койке с металлическими спинками, укрытая казенным одеялом серого цвета. Лицо бледное, осунувшееся, но глаза ясные, полные беспокойства за хозяйство.

— Хорошо, Лидия Ивановна, — успокаивал я, ставя цветы в стеклянную банку на тумбочке. — Все живы-здоровы, пасутся на хороших местах. Молоко дают исправно.

— А корма? — тревожилась она. — Скоро осень, сена заготовить надо. Семен Кузьмич знает, где лучшие луга, он покажет…

— Покажет, обязательно, — кивал я, не говоря, что зоотехник пока не в состоянии никому ничего показывать.

Рядом на тумбочке стояла фотография в деревянной рамке, Семен