Фермер 1: перерождение - Алим Онербекович Тыналин

в низине, щипали пожухлую траву и жевали жвачку. Все выглядело спокойно, но опытный глаз сразу заметил необычное. Одна из овцематок, Зорька с белым пятном на лбу, стояла в стороне от стада возле старой ивы.

Подойдя ближе, я увидел удивительную картину. Рядом с овцой лежали два крошечных ягненка, еще мокрых и дрожащих. Близнецы! Зорька осторожно облизывала малышей шершавым языком, негромко блея.

— Батюшки-светы! — воскликнул подошедший Семен Кузьмич, который только недавно заметил, что я пришел и прибежал посмотреть, в чем дело. — Двойня! У романовской породы это большая редкость!

Зоотехник присел на корточки, внимательно осмотрел новорожденных. Ягнята были крепкими, активными, уже пытались встать на дрожащие ножки.

— Один баранчик, одна ярочка, — определил Семен Кузьмич, осторожно ощупывая малышей. — Оба здоровые, без изъянов. Зорька молодец, хорошую пару принесла.

Овцематка настороженно следила за нашими действиями, готовая защищать потомство. Но агрессии не проявляла, видимо, узнала людей, которые за ней ухаживали.

— А молока у нее хватит на двоих? — поинтересовался я, наблюдая, как ягнята ищут вымя.

— Зорька молочная, справится, — уверенно ответил зоотехник. — Но подкармливать придется. Коровьим молоком, из соски.

Мы аккуратно перенесли семейство в отдельный загончик рядом с фермой. Зорька шла следом, не отставая от своих детей ни на шаг. В загоне постелили свежую солому, поставили кормушку с сеном и поилку с чистой водой.

— Надо Лидии Ивановне сказать, — оживился Семен Кузьмич. — Она так обрадуется! Всегда мечтала увидеть двойню у романовских.

Вечером, когда Лидия Ивановна после дневного отдыха почувствовала себя получше, мы повели ее к загону. Шла она медленно, опираясь на палочку из березового сука, но глаза светились любопытством.

— Ой, какие хорошенькие! — всплеснула руками Лидия Ивановна, увидев ягнят. — Как два братца-близнеца! Один в мамашу пошел, рыженький, а другой темненький.

Она стояла у ограды, не в силах оторвать взгляд от малышей. Ягнята уже окрепли, резво бегали по загону, время от времени подбегая к матери покормиться.

— А как назовем их? — спросила Лидия Ивановна.

— Думаю, по соседским девчонкам, — предложил Семен Кузьмич. — Светкой и Машкой. Они вчера приходили, на ягнят любовались.

— Хорошие имена, — согласилась жена зоотехника. — Светочка и Машенька. Будут у нас любимчиками.

Зорька подошла к ограде, позволила Лидии Ивановне погладить себя по голове. Овца словно понимала, что перед ней добрый человек, который желает только хорошего.

— Спасибо вам, Виктор Алексеевич, — тихо сказала Лидия Ивановна. — За то, что овечек сберегли, мужа в трудную минуту поддержали. Мы вам на всю жизнь благодарны.

Через неделю Лидия Ивановна почувствовала себя настолько лучше, что решилась на большое дело, приготовить праздничный ужин. Повод был особенный: отметить выздоровление и поблагодарить всех, кто помогал семье в трудное время.

— Виктор Алексеевич, — сказала она мне утром, когда я зашел проверить, как дела, — приходите сегодня к шести. И Галю с собой приведите, и дядю Васю, и Федьку с Колькой. Хочу всех угостить.

Дом зоотехника к вечеру преобразился. Лидия Ивановна, несмотря на слабость, весь день хлопотала на кухне. На столе, покрытом белой скатертью с вышитыми маргаритками, появились домашние разносолы: соленые огурцы с укропом, квашеная капуста, моченые яблоки из собственного сада.

— А это что за запах? — поинтересовался дядя Вася, входя в горницу и принюхиваясь.

— Утка с яблоками, — гордо ответила хозяйка. — В русской печке томила, три часа готовила.

Семен Кузьмич, побритый и при галстуке, встречал гостей у калитки. Выглядел он совсем по-другому, чем во время трагедии, подтянутый, с ясными глазами, полный планов и энергии.

— Проходите, проходите, дорогие гости! — радушно приглашал он. — Лидочка старалась, всех вкусным хочет угостить.

За столом собралась настоящая семья, те люди, которые в трудную минуту не отвернулись, а протянули руку помощи. Галя принесла букет астр из школьного палисадника, Федька с Колькой — бутылку самогона собственного изготовления «для мужского стола».

— Давайте выпьем за здоровье нашей Лидии Ивановны, — предложил дядя Вася, поднимая рюмку с прозрачной жидкостью. — За то, чтобы болезни стороной обходили, а радости в дом приходили.

— За здоровье! — дружно подхватили остальные.

Лидия Ивановна смущенно улыбалась, не привыкшая к такому вниманию. На щеках играл румянец, глаза блестели от счастья.

После первого тоста Семен Кузьмич достал из серванта альбом с фотографиями и начал показывать снимки «их» овечек. Черно-белые фотографии, сделанные старым «ФЭДом», передавали всю любовь хозяев к своим подопечным.

— А вот наша Зорька с близнецами, — с гордостью показывал он фотографию. — Светочка и Машенька уже подросли, резвятся на пастбище.

— И молочко у матки прибавилось, — добавила Лидия Ивановна. — Двоих кормит, а сама не похудела.

Галя с интересом рассматривала снимки:

— А правда, что у овец такая же привязанность к детям, как у людей?

— Еще какая! — ответил зоотехник. — Мать за ягненка жизнь отдаст. Помню случай, волк напал на стадо. Так овцематка встала перед малышом, рогами отбивалась. Пастух подоспел, а она вся в крови, но ягненка защитила.

За разговорами незаметно пролетел вечер. Лидия Ивановна подавала блюдо за блюдом: утку с яблоками, которая таяла во рту, картофель с укропом, домашние соленья. На десерт принесла пирог с брусникой и самовар с ароматным чаем.

— А планы у нас большие, — делился Семен Кузьмич, прихлебывая чай из блюдечка. — Хочу племенную работу наладить, лучших баранов из Ставрополья выписать. Породу улучшить.

— И доильный зал построить, — мечтательно добавила Лидия Ивановна. — Чтобы овечье молоко собирать. Говорят, очень полезное, особенно для детей.

— Правильные планы, — одобрил дядя Вася. — Дело живое, растущее. В нем и смысл, и радость.

Когда гости стали расходиться, Лидия Ивановна каждому сунула в руки сверток с гостинцами, пирожками с капустой, баночкой варенья, соленым огурчиком.

— Спасибо вам всем, — говорила она, стоя на крыльце и провожая взглядом удаляющихся людей. — За то, что не бросили нас в беде, поддержали. Теперь мы знаем, что не одни на свете.

Когда гости стали расходиться, Галя замешкалась на крыльце, поправляя платок и оглядываясь по сторонам с явной тревогой.

— Что-то не так? — спросил я, заметив ее беспокойство.

— Да вот, — смущенно ответила она, — у Петровых во дворе собака большая, кавказец. Днем на цепи сидит, а вечером его отпускают. Очень боюсь таких.

Действительно, путь к ее дому лежал мимо усадьбы Петровых, где