Простые истины - Андрей Александрович Васильев

— Куда? — совсем уж растерялся коммерсант.

— В сыры боры, — подсказал ему оперативник. — Так что на твои договоренности с кем-то там непосредственно нам плюнуть и растереть. Мы, дружок… Кстати, тебя как зовут?

— Вениамин, — пролепетал его собеседник, похоже, стремительно теряющий связь с реальностью по той причине, что он окончательно перестал понимать, с кем имеет дело.

— Так вот, Веня, нам твои отношения с крышей по барабану. А вот то, что ты нам задолжал, — это уже серьезно. За свое мы с тебя спросим по полной, уж поверь.

— Что я вам задолжал? — жалобно, со слезой в голосе, уточнил молодой человек. — Что? Я вас впервые в жизни вижу! Если Макс что-то там опять учудил и денег под фирму занял — так с него и спрашивайте. А я за него не ответчик. Бизнес у нас общий, да, но кошельки-то разные!

— Две жизни ты нам должен, — чуть ли на ухо шепнул ему Саша. — О как!

— А? — совсем уж оторопел Вениамин. — Какие жизни?

— Человеческие, — пояснил Ровнин, — людские.

После же, повинуясь какому-то совершенно непонятному импульсу, он учудил такое, на что, как ему раньше казалось, в силу воспитания и склада характера был совершенно неспособен. Если точнее — он ткнул коммерсанта в грудь так, что тот вдарился спиной о стену, после цапнул пальцами левой руки его горло и крепко сжал его. Не настолько, что воздух перестал поступать в грудь бедолаги, но — сильно.

— Животные, что накануне на таможню поступили, твои? — жестко осведомился Олег. — Отвечаем быстро, четко, не раздумывая.

— Мои, — просипел Веня, который не то что освободиться не попытался, но даже и не дернулся. — Наши!

— «Наши» — в смысле с Максом? — уточнил Морозов, с интересом и некоторым удивлением наблюдающий за происходящим. — Или еще с кем?

— Да, с Максом. Мы партнеры по бизнесу.

— Вот и славно, — недобро улыбнулся Ровнин. — Значит, вы оба встряли. Крепко, Веня, так, что никакие деньги не помогут. Макса тут нет, выходит, тебе одному за обоих ответ держать.

Он запустил руку под косуху, достал из кобуры пистолет и приставил его к мокрому от пота лбу молодого человека.

— Не слишком? — поинтересовался у коллеги Морозов. — Он же сейчас обделается, похоже.

— Виноват — отвечай, — невозмутимо ответил Олег. — А мокрые у него при этом будут штаны или сухие — мне насрать. Быстро дверь закрыла!

Последняя фраза относилась к гражданке лет тридцати, которая, как видно заинтересовавшись шумом, вышла в коридор поглядеть, что там такое происходит. Но, правды ради, Ровнин мог бы ничего и не говорить, поскольку эта дама, только заприметив двух крепких парней, которые о чем-то по душам беседовали с соседом по этажу, используя при этом в качестве аргумента огнестрельное оружие, что-то неразборчиво пискнула, мышкой нырнула в свое помещение и для надежности даже ключ в замке два раза повернула.

— Она сейчас милицию вызовет, — вытолкнул из себя Вениамин. — Наверное.

— Наверняка не вызовет. Знает, что за такое могут не то что ее фирмешку, но и все здание после сжечь, — с все той же неприятной (как ему самому казалось) улыбкой произнес Ровнин, а после рявкнул: — Не вызовешь же?

— Не вызову, — донесся до троицы, стоящей в коридоре, еле слышный писк. — И я ничего не видела!

— Вот в том-то и беда, — вздохнул Морозов. — Никто никогда ничего не видел, не слышит и не знает. И поди после разберись, кто прав, кто виноват. А вызывать милицию не надо. Мы уже тут.

Он сунул под нос белому, точно лист бумаги, коммерсанту свое удостоверение.

— Вы — милиция? — ошарашенно просипел тот.

— Она, — подтвердил Олег, щелкнув предохранителем. — Только тебе от этого легче не станет, не надейся. Две жизни как за тобой значились, так и остались. Это были отличные ребята-таможенники, стоящие на защите наших границ. А ты их убил. Ты и твой Макс! И если ты думаешь, что мы это вот так запросто забудем…

— Мы никого не убивали! — несколько раз дернувшись, сипло взвыл молодой человек, из его глаз покатились крупные слезищи, и Олег, внутренним чутьем поняв, что опрашиваемый дошел до той крайней точки, пройдя через которую он станет куда откровенней, чуть ослабил хватку — Вы что! Да мы и не умеем. Я даже в детстве никогда не дрался, потому что крови и боли боюсь. Мы с Максом аспиранты в Тимирязевке, кандидатские сейчас пишем!

— А попутно дрянь всякую в страну волочете? — рыкнул Ровнин. — Да?

— Какую дрянь, какую дрянь? — заблажил Вениамин. — Абсолютно безопасные животные — игуаны, попугаи, утконосы, панголины, коалы. Капибару как-то раз привезли, правда, намучились с ней ужасно, она же жутко прихотливая. Да, в обход таможни, но так все делают. Если по закону, то они у нас все передохнут до того, как из терминала выберутся. Их же там кормить и мыть никто не станет!

— Расскажи об этом парням, которые сейчас в морге лежат, — посоветовал ему Ровнин, сузив глаза. — Их как раз одна из ваших безобидных зверушек в него определила. И не говори, что это не так.

— Да мы сами не понимаем, что произошло! — проныл аспирант. — Всю голову сломали! Макс должен был позвонить партнерам, что это за существо такое и откуда оно взялось. Это же жуть какая-то! Я когда увидел…

Фразу он не закончил, но в том нужды и не имелось.

— Ты тогда в терминале был, — с уверенностью произнес Морозов. — Все видел и промолчал.

— А что тут говорить? — выдохнул Веня. — Им лица точно скрутило, глаза из орбит полезли, из ушей кровь… Если бы не Макс, я бы вообще оттуда убежал, на все забив. Пропади пропадом все редкие животные, вместе взятые! Но он не я, потому груз смог вывезти прежде, чем шум поднялся. На таможне всегда суета, гвалт, вот и получилось у него, документы-то все были уже оформлены. А я сегодня так подумал — пошло оно все, лучше у тетки в Коломне до весны поживу, кандидатскую спокойно допишу. Не успел вот только.

— Макс, значит. — Олег сначала убрал пистолет