Охотники за химерами. Путь в легенду - Катерина Мелех

истерике, но слабость сейчас непозволительная роскошь. Слишком дорого обойдется. Привычные мысли отрезвили. Пустота в душе (все, что осталось от образа Раа) с готовностью захватила тело.

– Разве из пустотника можно сделать магическую аномалию? – не то, чтобы ее так уж интересовал этот вопрос, но нужно было отвлечь этого недопарда.

Раа бы не простил, если бы она сдалась без боя. Пустота с готовностью расширилась, изничтожая эмоции. Интересно, она является следствием перенесенной потери или нестабильным из-за душевных терзаний резервом пустоты? Если первое, то подаренное душевным опустошением равнодушие может быть полезным. А если второе, то, продолжая им пользоваться можно по незнанию растворить себе ауру, как это случилось с Раа. Надо бы почитать учебники по метафизике.

М-да, сильно она головой приложилась.

Зрачок Синьягила вытянулся в вертикальную щель, как у кота. Глаза насмешливо блеснули, даже уголки черных губ дрогнули в подобие умиленной улыбки. Кажется, ее неловкая попытка отвлечь его позабавила.

– Из пустотника? – задумчиво переспросил Великий Древний, переплетая их пальцы рук. Этот гениальный ученый не распознал в ней пустотницу?

Колючий кошачий язык, вывалившись из пасти, прошелся по груди, царапая кожу. Тау всхлипнула от боли. Не стоило все-таки глотать «Седьмое чувство». Помимо обострения органов чувств это зелье делает гораздо чувствительней нервные окончания. Лицо Синьягила оказалось неожиданно близко, и следующие слова он выдохнул ей почти в губы:

– Не хочется становиться чудовищем, да?

Тау вжалась в алтарь, безуспешно пытаясь оказаться как можно дальше от безумца, поджала губы, чтобы не всхлипывать, и мотнула головой. По камню чиркнуло что-то острое. Точно, ее косы скрепляют палочки с парализатором, подаренные Эйо! Кажется, сейчас она полюбит свою наставницу.

– Мне тоже не хотелось, – его слюна капнула Тау на губы. Она брезгливо дернулась, но он лишь крепче стиснул ее ладони, едва не ломая пальцы. – Но наука требует жертв, малыш.

С кого требует? Вот пусть с этого сумасшедшего ученого и требует! А она, кладоискательница, тут ни при чем! Разозлившись от усталости и мировой несправедливости, Тау злобно выдохнула:

– И что, окупилась жертва?

Его слюна попала в рот. Мерзость! На бедра опустилась тяжесть. Тау дернулась и перевела затравленный взгляд на сгорбившегося над ней метаморфа. В широко распахнутых глазах, смотрящих сквозь нее, плескалось неизлечимое безумие. Зрачок расширился, затопив всю радужку.

– Это ведь все из-за меня, – он, как это бывает у сумасшедших, принялся слегка раскачиваться. Ее живот вмиг стал скользким. Мышцы у Тау против воли запульсировали в унисон его движениям, ладони взмокли. – Столько погибло из-за того, что я сделал… – с каждым новым словом его тело все больше каменело, словно помешательство превращало его в одну из собственных статуй. – Это я виноват во всем, что случилось с Аладаром! – раненым зверем вскричал он, стиснув кулаки. С зажатыми в них пальцами Тау.

Говорят, никакая физическая боль не сравнится с болью душевной. Что нет ничего больнее потери любимого человека. Врут.

От прошившей руки до плеч боли, многократно усиленной действием зелья, ее выгнуло дугой. Грудь ошпарило прикосновением к коже Синьягила, исходящей животным жаром. Рот распахнулся в беззвучном крике, в глазах потемнело. Кажется, на миг сознание даже ее покинуло.

И, безусловно, другого момента отряд не мог выбрать, чтобы дружно ввалиться в подземелье. И застыть. Вероятно, представшая перед ними картина была достойна полотна лучшего живописца. Тау, выгнувшаяся на алтаре, судорожно хватающая ртом воздух. И раскачивающийся над ней Великий Древний. Оба полностью обнаженные, со сцепленными руками. Раа поиздевается… поиздевался бы.

Синьягил медленно перевел взгляд на охотников, явно не понимающих, как в такой ситуации лучше поступить. Вытащить Тау из-под Синьягила или тактично ретироваться. Зрачок метаморфа дрогнул, сужаясь. Синьягил моргнул и выдохнул:

– Орудие.

– Кукольник, – выдавил в ответ Аро так, словно понял нечто очень важное.

Тау была забыта моментально, все пораженно обернулись к Аро. Спасатели из них так себе. Хорошо, что напомнили, почему она всю жизнь работала без напарников, а то с этим обманчиво-командным отрядом она что-то расслабилась. Тау судорожно всхлипнула, сморгнула бегущие от боли слезы и принялась спасать себя сама.

– Ты тот, о ком говорила Лао! – а хором орут они здорово. Можно собрать труппу и в балагане выступать. Денег соберут немеряно. За одно то, чтоб заткнулись. Лезущая в голову ерунда раздражала, зато отвлекала от боли.

Тау аккуратно пошевелила влажными пальцами. Закусила губу, чтобы не взвыть – вывихнуты. Плевать, она и не такое пережила. Рывок, очередная боль, и прыжок прочь из-под Синьягила. Прыгать с алтарного возвышения спиной вниз, головой вперед не лучшая идея. Сотрясение явно сказалось на ее мозгах. И, пожалуй, от работы в команде все же может быть польза, ее поймали. Руки, спасшие ее, принадлежали Паладину, ну да невелика беда. Жива, и ладно.

Рок и Кай начали медленно обходить Синьягила, все еще разглядывающего Аро. Тот осторожно опустил Тау и задвинул себе за спину. Надо же, какая самоотверженность! Тау сплюнула и с омерзением осознала, что сладковатый вкус слюны метаморфа въелся в язык. Прикусив губу, она зажмурилась и одним движением вернула пальцам привычное положение. Отвратительный хруст суставов заглушил ее мычание, кричать уже не было сил. Только бы опухолью не разнесло. Вот удружил Синьягил! И при этом назывался костоправом Императора Аладара!

Тау на всякий случай вытащила из волос палочки с ядом, стараясь не сгибать пальцы, и обшарила взглядом подземелье в поисках доспеха. Тот обнаружился сваленный кучей лохмотьев у дальней стены. Как же так, совсем новый ведь был… от жалости к себе захотелось разреветься.

– Ты тот, кто дал Ордену Отверженных армию! – в голосе Аро сквозила лютая ненависть. – Из-за тебя «Когти Дракона» не могут окончательно истребить чудовищ, ты постоянно создаешь новых!

– Людям нужен враг. Иначе они перегрызут глотки друг другу, – пробормотал Синьягил, изучая каждого участника отряда. Тоскливый взгляд задержался на близнецах, Аро и остановился на Тау. В его голосе послышалась необъяснимая скорбь. – Что Лао с вами сделала? Она совсем обезумела.

Уж кто бы говорил! И что значит «с вами»? С Аро все понятно, а с остальными что не так? Тау украдкой покосилась на близнецов, но тут же отвернулась, наткнувшись на пронзительный взгляд Мора. Неприязнь к Синьягилу стала крепче, они и без его подначек друг друга во сне прирежут!

Кай и Рок в полном доспехе практически сливались с красным известняком стен и уже зашли за спину Синьягилу. Его звериное ухо дернулось.

– А как