54 по шкале магометра - Мария Папкова

Весной она пришла. Он это понял ещё днём, когда небо с юга окрасилось черной пеленой и мрачная стена понеслась к селу. Соседи с тревогой смотрели в небо. А Степан обрадовался, это ведь его буря, и она поможет ему! И когда, ломая деревья и круша заборы, буря ворвалась в село, восторженно поднял руки и оглушенный громом что-то кричал, плакал, растворялся в дожде. Был в гармонии с этой землей, ветром, звёздным небом и связью в тысячу лет, дающей силы жителям села, выбравшим этот край. Рядом неслись обломанные ветки, сорванные листья, и уже не буря, а вечная, пока существует земля, праматерь человечества кружила и ласкала его давно забытым танцем единения. Сила предков наполнила его, и он побежал навстречу буре. И уже нет ни болезни, ни времени, ни земли, ни неба.

Внезапно наступила тишина и Степан очнулся в ночном поле, под ногами упруго покачивался полевой клевер, рядом табун лошадей, пастух у костра, тишина, звезды, а вокруг беззвучно ревет буря.

Подошел, присел, протянул руки к огню, присмотрелся – так это же дед его, Степан, давно умерший. Дед любил лошадей и пришел к нему с лошадьми. И сейчас, приподняв голову, с хитрым прищуром глаз, смотрел на внука. Этот взгляд Степан помнил с детства, когда на ночном выпасе дед учил его, шестилетнего мальца, простой жизненной мудрости.

– Долго тебя, внучек, носило по чужим краям. Что искал там, Степка, а? – дед подбросил в костер немного сухих веток.

– Так ведь жизнь, деда, она вся там, чего мне в деревне… Я не последний человек в городе.

– Так если хорошо там, зачем вернулся?

– Болею я, город измучил. Да и жизнь пролетела, как будто и не жил, как будто не со мной это. Вот скажи мне, деда, а зачем мы живем? В чем смысл? Ведь я достиг всего, чего хотел, все у меня есть, а жизнь прошла как минута. Осталась только болезнь и в душе пустота.

– Ты, Степка, верно подметил, не жил ты. Так, пробежался по жизни, и ни ты ее, ни она тебя не заметили. Прежде чем о смысле жизни заговаривать, ты Степка, сначала жизнь эту проживи. Не бежать сломя голову и не ждать невесть чего, а жить надо. Ведь, пока ты в бегах напрягался и в ожиданиях томился, жизнь мимо тебя прошла.

– Сложно говоришь, деда, а разве стремление к высокой цели – не жизнь, а ожидание, к примеру, рождения ребенка?

– Нет, Степка, это не жизнь.

– А что же это? – Степан растерялся

– Это, Степка, только ожидание и стремление, и пока ты весь в этом, ты не живешь. И стремление, и ожидание – это ведь время, правда?

Степан растерянно кивнул.

– Ну вот, ты ждешь, на часы поглядываешь, время подгоняешь, а жизнь – она вне времени.

У Степана от напряжения разболелась голова.

– Ну не понимаю я, деда!

– Ладно, внучек, тогда подумай вот о чём: вот когда ты был маленьким, ну, лет пяти, не более, ты ведь ничего не ждал и ни к чему не стремился. Ты просто жил, и время для тебя не существовало. А когда постарше стал, в школу пошёл – все поменялось, появилось желание побыстрее закончить школу и стать взрослым. И ты стал ждать, считать дни, годы. Ты не жил, ты ждал. А потом во взрослой жизни опять ждал: то квартиру, то повышения в должности, то скорее бы дети выросли, так жизнь мимо тебя и прошла. Тебе вон семьдесят скоро, а будто и не жил, только воспоминания. И помнишь ты только события, которые ждал, к которым стремился, верно?

– Да… Так ведь это и есть жизнь, деда: профессию получил, работу хорошую, женился, детей вырастил. Что не так, деда?

– Все так и все не так внучек. Все, что ты перечислил, должно быть в жизни, а что между этими событиями было, помнишь?

Степан растерянно хмыкнул и сдвинул плечами.

– Да, как-то так, смутно…

– Вот и я об этом, Степка, жизнь в это время мимо тебя шла.

А жизнь должна быть во всем: и в ожидании, и в стремлении. Вот как в детстве, в то время ты, конечно же, стремился к чему-то своему, детскому, и ждал чего-то: то лета, то мороженного. Но это было не главным для тебя. Главное, каждое мгновение ты познавал себя и мир вокруг себя: грыз зеленые яблоки, с восторгом смотрел вечерами на звёзды, и эти мгновения существовали вне времени, ты его попросту не замечал. Подумай об этом.

И пока Степан пытался уловить смысл сказанного, дед поднялся и ушел к лошадям. Мгновение, и буря поглотила его. А потом взревела с новой силой и понесла Степана в ночную степь. И только под утро он, как и полвека назад, вернулся мокрый и счастливый. Он выздоравливал. Монстр больше не властен над ним, его мрачные остатки смыла буря.

Полвека он отдал городу, где потерял не только здоровье, но и саму жизнь. И теперь здесь, на земле предков, он вернет себе утерянное. Так жаль ли ему потерянных лет? Ведь это были прекрасные годы. Была интересная работа, семья, дети. У него было всё, чтобы быть счастливым. Так почему тогда на душе тоска и чувство потери чего-то важного? И тот разговор с дедом, в нём он упустил что-то важное.

Звенит знакомый сигнал, укачивает движение, и Степан под мерный перестук колес, уткнувшись лицом в окно, пытается решить главный для себя вопрос: так нужен ли ему был город? Ведь город помог ему вырваться из скучного однообразия сельской жизни, познать другой мир, где время, как ураган в степи, несется, сметая все на своем пути, и затягивает в свой бешенный водоворот возможностей и исполнения желаний. И он летел, наполненный восторгом осознания своего участия в построении чего-то большого и нужного для всего мира. Так может, он ошибался? Почему столь велика цена? Потеряно время, здоровье, и главное, в этом ли смысл его жизни? А может, как сказал дед, смысл жизни в осознании себя в каждой минуте, когда секунда, как вечность? И тогда жизнь вечна! Вот она главная цель. Не пролетать ураганом десятки лет, а наоборот, растянуть минуту в года, осознавать себя в этом, и в этом осознанном времени жить вечно!

Размеренно стучат на стыках рельс колеса, растягивая время, и Степан, растворяясь в каждом мгновении, обретает новую долгую жизнь и наконец-то удовлетворённый прощается с городом, с прошлой жизнью. А завтра вернётся в село, ведь