Близнецы. Том 1 - Дарья Чернышова

почерк внезапно становится мельче, и господин Модвин сообщает, что его сестра Ортрун – цитата, обратите внимание – присоединяется к соболезнованиям.

В зале повисла неловкая тишина.

«Если это она сделала, я придумаю новый способ казни и назову его „фретка“».

– Какая прелесть, – протянул господин камергер.

«Загодя подробно напишу о нем ее детям и в конце мелким почерком присоединюсь к соболезнованиям».

– А это мое любимое. – Яспер Верле взял в руки другое послание, намного короче первого. – Нас здесь дожидалось вместе с гонцом. Письмо от Колеты Гоздавы.

Гинек Дубский нахмурился и почесал шрам на подбородке.

– Это кто? Его сестра?

– У него нет сестер. Старшая невестка.

– И что пишет?

– О, увлекательную семейную драму. Есть предыстория. У Збинека нашего Гоздавы было два брата. Средний погиб бездетным…

– Помню его, – вставил господин Дубский. – Одноглазый Витольд. Человек – говно, но боец хороший.

– Да, он самый. Это, кстати, Збинек выколол ему глаз. В общем, средний был женат, но недолго и безуспешно. А вот от старшего, который тоже недавно умер, остался мальчишка, сын этой Колеты, его второй жены. Теперь она «опасается, что он тоже может утонуть», – четко выговорил стряпчий, подглядев для верности в текст послания. – Так и написано. Я зачитаю это на суде, если мы все-таки уличим Ортрун Фретку.

«Мне тоже будет что сказать на этом суде».

– Я думаю, – вдруг заговорил Венцель, – если бы она хотела их землю, для начала вышла бы замуж и узаконила своих детей.

– А она это может? – заинтересовался Дубский. – Я имею в виду, дать ублюдкам его фамилию.

– Вполне, – подтвердил Яспер Верле. – Помнишь, еще в старой столице разбирали дело господина Кавенги и его жены, которую украли накануне свадьбы? Когда невесту вернули – кстати, при участии наемников Гоздавы, – оказалось, она успела от похитителя забеременеть, но Кавенга все равно женился и потом просил признать ребенка законным, якобы это они с ней не дотерпели до свадьбы, так что сын вроде как его. Госпожа Ортрун может сослаться на прецедент.

– Н-да. Я и забыл уже про эту историю. А Кавенге-то зачем понадобилось так надрываться?

– Любовь, Гинек! На днях ведь обсуждали с тобой эту напасть.

«Я, кажется, даже знаю, в связи с чем именно».

– Так почему госпожа Колета решила, что жизнь ее сына теперь под угрозой? – спросил Лисенок.

– Вероятно, что-то изменилось. Раньше их земля была неинтересна, но внезапно выросла в цене.

– Месторождение?

– Возможно. Она ничего об этом не пишет.

– Владыка, чисто теоретически, откуда она может знать, что вам позарез нужна сера?

– Отличный вопрос, который я обязательно задам твоей тетушке, – произнес Отто, выразительно взглянув на господина камергера.

– И чем мы можем помочь госпоже Колете отсюда? – занервничал Кашпар.

– Ничем. – Главный стряпчий вернул оба письма на стол. – Она просит людей и пушки для обороны замка.

– Ах, пушки.

– Вот именно, – мрачно подхватил владыка. – Теперь, Кашпар, позови сюда мастера Дитмара. И если все уже переварили кашу, которой нас угостил господин Яспер, держите сверху кусочек масла: вдова Освальда Фретки беременна.

Лисенок закрыл лицо руками и тихонько взвыл. Верле похлопал его по плечу.

– Да, мальчик мой, это будет исключительно трудный год.

Господин камергер выглянул за дверь и отдал слуге короткое распоряжение. Когда через некоторое время петля снова скрипнула, все затаили дыхание.

Не из-за запаха. Из коридора послышалась беготня и крики, обрывки которых складывались в картину: изнемогающий от усталости вестник падает в обморок у ворот крепости, из последних сил передавая слугам важнейшее срочное донесение.

Вошедший в зал совета бронтский чудак принес с собой такое донесение.

– Чума, – сказал он и посмотрел на Алеша.

Если в комнате присутствует лекарь и речь идет о чуме, все обязательно косятся на лекаря. Но мастер Дитмар так глянул из-под кустистых бровей, что Алеш сразу понял – дело не только в этом. По спине пробежал отвратительный холод.

«Нет».

Голос владыки дрогнул:

– Где?

– Недалеко. С севера. Началось в Кавенге…

«Пожалуйста, нет».

– …потом Морвель, Рудница…

«Нет!»

– …и Тарда.

Ножки скамьи с визгом царапнули пол. Владыка поднял руку.

– Алеш, стой.

– Даже не пытайся.

– Не буду. Но ты не поедешь один. Я дам тебе охрану. Дождись их у себя, хорошо?

Алеш кивнул и выскочил из зала в бесконечно длинный прямой коридор. Понастроят себе крепостей, а ты бегай. Он бежал очень быстро и все равно опаздывал.

Два знакомых лица возникли вскоре на пороге его комнаты, заставленной неразобранными сумками, из которых еще предстояло повыбрасывать лишнее.

– Здравствуй, Савуш, – поприветствовал Алеш и повернулся к молодому картежнику, с которым разговаривал в Кирте. – Как твое имя?

– Тавин.

– Так, – выдохнул он и потер ладони. – Сейчас послушайте меня внимательно. Я хочу, чтобы вы четко осознавали, в какое пекло придется ехать. Нет места опаснее зачумленного замка. Если у вас семьи и вы хотите остаться, я возьму других сопровождающих.

– Нам все это уже объясняли, – кивнул плосконосый гвардеец. – Мы сами вызвались.

Алеш пару мгновений просто стоял, уставившись на Тавина, без единой мысли в голове.

– Ясно, – наконец сказал он. – Тогда в путь. Только имейте в виду, из меня так себе наездник.

– Учтем, когда пойдем с вами в конную атаку.

Алеш хотел ответить, но гвардейцы быстро развернулись и ушли на конюшни. Он подумал немного, махнул рукой и принялся заканчивать сборы. Уже на пороге его встретил запыхавшийся Венцель.

– Тебе не впервой, конечно, – тихо сказал Лисенок, – но ты все равно будь осторожен, ладно?

Алеш протянул другу руку и замер. У него в голове вдруг громко звякнула звеньями недлинная цепочка.

«Бакфарк» и «Рубен». Баллада о Рубене и Ильзе. Рубен Корсах умер, заразившись чумой.

С тех пор минуло три полных года. Три года Стельга мяла с «Рубеном» кусты.

Гонец госпожи Ильзы. Тетрадь из Рольны. Академия мертвых артистов.

Чума, чума, чума.

– Венцель. – Алеш крепко схватил его за рукав. – Поищите в Рольне. И проследи, чтобы допросили Ильзу Корсах.

– Зачем? – не понял Лисенок.

– Она что-то знает. Должна знать, – сказал Алеш, чувствуя, с каким скрипом подбираются слова.

Венцель растерялся еще больше.

Терпение лопнуло.

– Просто сделай это, чтоб тебя! Мне пора.

И он помчался вниз по лестнице, во внутренний двор.

У нижней площадки Алеша догнали торопливые шаги. Он обернулся и нахмурился: племянник палача в теплом дорожном плаще походил на высушенный дочерна гриб.

– Возьмите меня с собой, – попросил Ремеш. – Дядька отпустил. Вам ведь нужен помощник. Подмастерья у вас нет, а людей госпожи Лукии вы скорее съедите по дороге.

«И выплюну косточки в кусты».

– А как же Марика?

– Я уже был рядом с чумой и не заболел. А