Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Мы вели речь о Куэннских светильниках, — когда Текк’т остался за ангаром, главный «ученик» встряхнулся, принял деловитый вид и догнал Вепуата. — О похожих на грибы и подобных кристаллам. Можешь научить нас делать их?

— Само собой, — отозвался Вепуат. — Если хватит церы. У нас её немного, и вся нужна для дела. Хеттийиррн! У тебя в запасах ещё что-то осталось?

«Как ты меня обозвал⁈» — Гедимин ошалело мигнул, но тут же сообразил, что по-сэтски, видимо, по-другому не скажешь. «Особенности анатомии, чтоб им всем… Интересно, на меня тоже влияет? Надо будет попробовать. Когда разберусь, где какой язык…»

— Кое-что есть, — признал он. — Но сильно не увлекайтесь. Покажи им, как смешивать состав, чтобы светился. А форму отработаете и на простом стекле, на неё цера не влияет.

Вепуат покосился на него с ухмылкой.

— Хеттийиррн делает светильники для дома Пламени. Дом большой, света нужно много. Так что… — он, замолчав, налёг на дверь. Она была закрыта плотно — в этот раз Сэта Скогнов обогнали, но со стороны лагеря уже доносилось возмущённое верещание.

— Сюда, сюда, быстро к дому стекла!

«Закрывать дверь, или пусть её?» — Гедимин оглянулся на лагерь — там уже метались тени. «Подождать их на пороге, или сами откроют?»

— Fauw! — услышал сармат крик Вепуата.

В коридоре Гедимин на бегу едва не врезался в Сэта. Они, может, и расступились бы — если бы не застыли на месте, раскалившись докрасна. Вепуат перекрыл дверной проём, но ширины ему не хватило — и всем был очень хорошо виден Кут’тайри, протирающий инструменты от невидимой пыли. Отложив последний штырь, он повернулся к двери и ощерился в недоброй улыбке.

— Стоять! — Гедимин, оттолкнув Вепуата, встал между изгнанником и ошалевшими чужаками. — А ты — беги!

— Ты? — жрец из Аса’ана, опомнившись, мягко двинулся вперёд; его когти вытянулись и заискрили. — Предатель огня, проклятый богами?

Кут’тайри оскалил клыки. Когтистый палец приподнял подвеску — три чёрных лепестка, три изжелта-зелёных.

— Я — Кут’тайри, жрец юного Пламени, — медленно проговорил он. — Я вернул себе имя, и грязь на нём сгорела. Так сказали Хеттийиррн, жрец Пламени, и Хетпу, даритель зеркал.

— Лживая тварь! — вдоль спины аса’анца выгнулась огненная дуга. Кут’тайри не двинулся с места, только ладонь судорожно сжалась на дурацкой подвеске. «Он думает, эта цацка его защитит?» — Гедимин со свистящим выдохом развернулся к аса’анцам. «Чего ему на складе не сиделось⁈»

— Тихо! — рявкнул он, расставляя в стороны локти. Генератор защитного поля был наготове — доля секунды, и поперёк коридора встанет стена, и, может, Вепуат утащит придурка с цацкой в убежище… Пять силуэтов на пороге уже разрослись до потолка, их очертания медленно расплывались.

— Хшу-у! — выдохнул Вепуат, вскидывая перед собой зеркало. Огонь в коридоре вспыхнул — и погас, не разгоревшись. Пятеро чужаков всё ещё светились, но больше их не раздувало. Гедимин слышал за плечом злорадное шипение Кут’тайри.

— Он не врёт, — сказал сармат и угрюмо сощурился. — Он жрец Пламени, и я взял его под защиту. Он помогает мне строить дом Пламени, и здесь его никто не тронет. А если он снова затеет войну, я его сам убью.

В наступившей тишине Вепуат подавился нервным смешком. Сэта переглянулись.

— Ты говоришь… — жрец из Аса’ана двинулся вперёд — недалеко, сантимеров на пять. — Ты доверился преступнику из Шакхи? Ты дал ему прощение и оказал честь? Ему, выгнанному из города?

Гедимин недобро сузил глаза.

— Вам-то мы доверяемся. А в Шакхе нам камни на голову не падали. Ни с Кут’тайри, ни без него. Я обещал ему защиту. А я слово держу.

— Хшу-у! — выдохнул жрец, подняв руку в непонятном жесте. Его грива погасла, когти втянулись.

— Что там? Что там? — заверещал кто-то в дверях. — Говорят или дерутся? А где Дим-мин? Стой, стой!

Вепуат легонько постучал пальцем по наручу.

— Если всё решено, займёмся светильниками. Время идёт, а работа не движется. Спасибо за инструменты, Кут’тайри. Печи пока заняты, отдохни перед работой.

— Никто не смеет мешать мастерам, — отозвался Кут’тайри. Когда Гедимин к нему повернулся, он уже закрывал за собой дверь склада. «Вот мартышка…» — сармат тяжело вздохнул. Он ещё ждал, что огненный шквал прокатится по цеху и вышибет ворота, и придётся растаскивать негуманоидные формы вручную. Но аса’анцы мирно стояли у горна, слушая негромкие объяснения Вепуата — а у другого горна уже толпились Скогны, нетерпеливо оглядываясь на Гедимина. «Что у них-то по плану?» — попытался вспомнить сармат. Кровь ещё стучала в ушах, и дыхание никак не хотело замедляться.

…Наплечник Гедимина загудел — ладонь Вепуата опустилась на него с неожиданной силой. Сармат изумлённо мигнул.

— Осваиваешься на Равнине, Хеттийиррн? — разведчик широко ухмыльнулся. — А я знал — ты шаришь лучше, чем притворяешься!

— Да чтоб их всех… — Гедимин добавил про себя ещё несколько слов, но вслух говорить их не стал. — Кут’тайри куда-то дел мозги. Наверное, превратился неудачно. Сдох бы на ровном месте! Завтра вечером не забыть запечатать двери. Защитное поле он не вскроет?

Вепуат хрюкнул в респиратор.

— Зачем их запечатывать? Никто его не тронет. Правда… — он погасил ухмылку и посмотрел Гедимину в глаза. — Ты теперь за него отвечаешь. И если будет что-то против Аса’ана или аса’анцев…

Он шумно вздохнул.

— Придётся тебе его убить. Если разберёшься, как.

Гедимин сердито фыркнул.

— Я и так тут за всё отвечаю. А должен бы — за строительство. Иди уже кормить зверьё!

«Чертежи-то я не забыл со всей этой вознёй?» — он заглянул под пластину скафандра. Светильники для станции отличались от тех, что сарматы носили у пояса — и даже от тех, что сегодня изготовили ученики Вепуата. «Пыль стряхивать будет удобно. А как изготовить… ну, попробуем. Вдвоём удобнее, чем одному.»

— Мастер Хеттийиррн? — Кут’тайри