И всюду слышен шепот Тьмы - Джой Моен

Максанса, должны отреагировать на зов энергии, таившейся в самодельной кукле, девушка несколько раз произнесла имя Сеголен, сжимая в кармане волосы принцессы, но результата это не дало, что дарило небывалое облегчение. Возможно, природа существования Эрве была иного рода, аномалии случаются повсюду, как и чудеса. Кто знает, может, это одно из них.

Возле ветхого дома, сделанного из заброшенного вагона поезда, толпились парни, распивая спиртные напитки, громко смеясь и разглагольствуя о жизни, изрыгая псевдофилософские изречения вперемешку с газами; Эрве оставил девушку за деревом на всякий случай, а сам направился проведать давних знакомых. К сожалению, Флавьен и его приятели не рассказали ничего нового, после переезда парень старался и вовсе не вспоминать случившееся с его другом несчастье. Они потратили полчаса впустую, но не унывали, держа путь в следующее место назначения.

Около дома месье Тибо тоже было оживленно, скорбящая супруга облачилась во все черное, собирая листья на принадлежащей семье территории. По двору носились дети, резвясь и прыгая с разбегу в кучи пестрых листьев, Моник раздумывала, как подойти к ним, не привлекая лишнего внимания, но богини явно благоволили им сегодня, послав брошенный ребятами мяч в сторону пары. Эрве взял игрушку, перебрасывая из руки в руку, с добродушной улыбкой встречая бегущих навстречу детей. Мать семейства не обратила внимания на то, что крики и смех чад прекратились, видимо, пребывая глубоко в своих мыслях.

– Привет!

– Добрый день, мадам, сэр.

Погодки, девочка и мальчик, вежливо поклонились непрошеным гостям, сохраняя дистанцию. Моник забрала мяч у возлюбленного и протянула его детям, присев на корточки.

– Держите. Вы очень похожи на своего отца.

– Вы знали папу?

Моник кивнула, удерживая улыбку на устах, и, чтобы ненароком не спугнуть доверчивых детей, начала задавать наводящие вопросы, но мальчик и девочка переглянулись, пожав плечами. Крепко схватив маленькими пальчиками мяч, старший ребенок позвал сестру, направившись ко двору вприпрыжку, но девочка, сделав пару неуверенных шагов следом за братом, вдруг остановилась.

– Он приходил.

– Твой папа? После… после смерти?

Голос девушки дрогнул, она запнулась на середине реплики, надеясь, что ребенок не заметил перемены, но девчушка кивнула и, не намереваясь ничего более добавлять, направилась следом за братом как раз кстати. Мадам Гренан остановилась, козырьком подставив ладонь, чтобы разглядеть, с кем вела беседу ее дочь.

– Вам помочь?

Над головой раздалось пронзительное карканье, заставив пару вздрогнуть и взглянуть на нарушителя спокойствия. Зоэ-Моник едва заметным движением головы подала Эрве знак, что пора уходить, и крикнула женщине напоследок:

– Все в порядке, спасибо!

Беньямин отошел на приличное расстояние и бесшумно обратился, возвращая себе человеческий облик.

– Так и знал, что найду вас здесь. У этой куклы сильная энергетика, должен сказать, за версту прослеживается.

– Что вам удалось узнать? – спросила Зоэ-Моник, сжав в кармане пальто завернутый в платок дар.

– Начало убийств действительно совпадает с рассказом Максанса, боюсь, новости неутешительные. За все это короткое время было совершено по меньшей мере еще семь подобных убийств. Разный возраст, разные расы, будто Сеголен ставила эксперименты, как долго смогут продержаться в ее власти те или иные существа. Чего нового у вас?

– Дети месье Тибо сказали, что видели его на территории после смерти. О чем-то это да говорит.

Пребывая в задумчивости, друзья направились прямиком по кривой узкой улочке, поднимающейся в гору, туда, где жили Жюли и Валантен, в более благопристойном районе. Старинный особняк кричал о состоятельности и великолепии: всюду располагались пышные цветы в горшках, тропки, идущие к помещению, были вычищены настолько, что ни один заблудший листочек не осмелился бы оказаться в неположенном ему месте, и Зоэ-Моник почувствовала себя неуютно посреди наведенного слугами лоска и порядка.

Переминаясь с ноги на ногу у «зеленых» ворот, возведенных из плотно сбитого кустарника, девушка не сразу решилась нажать на звонок, втайне надеясь, что Жюли не окажется дома. Ощущал ли Валантен себя здесь в своей тарелке, будучи одиноким, оторванным от своих корней юношей? А может, чувство потерянности преследовало его днем и ночью, и именно оттого он вел себя заносчиво, высокомерно, не ценил тех, кто любил его, боясь показаться слабым?

Дверь отворилась, одна из служанок позвала молодую хозяйку и тут же юркнула за ограду, словно ей тоже было не положено дышать одним воздухом с теми, кто ниже по статусу. На миг Зоэ-Моник успела заметить на лице Жюли Карон растерянность, ведь девушка никого не ждала, судя по всему, она совсем недавно вернулась из лицея, оставаясь в форме, но как только поняла, кто стоит перед ней, проблеск страха сменился привычным пренебрежением.

– Что ты здесь делаешь, Зоэ-Моник? Ты пришла одна? Не привела с собой этого дьявола?

Заглянув через плечо гостьи, Карон испуганно озиралась по сторонам, но когда Моник помотала головой, успокоилась, хмыкнув.

– И правильно, как ты вообще могла встречаться с таким уродом. Что ж, и для чего же ты проделала такой долгий путь?

– Не стану увиливать и скажу прямо. Мне нужно, чтобы ты вспомнила один из своих самых ужасных дней. Когда пропал Валантен. Не было ничего странного тогда, а может быть, после? Он просто пропал и… все?

Жюли скрестила руки на груди, навалившись боком на «зеленую» ограду, наградив гостью уничижительным взглядом.

– С чего это я должна говорить с тобой об этом? Мой жених мертв, с ним расправились, как со скотиной на бойне, разве уже одно это не достаточно странно для тебя? Не хватает острых ощущений? Тогда ты не по адресу, дорогуша, попроси своего сумасшедшего парня, в этом он толк знает.

– Жюли, прости за тот раз, это было глупостью, но ты так доставала меня, нас, что не оставила иного выхода. Прости. Я могла бы продолжать шантажировать тебя, рассказать о пристрастиях твоим родителям или в самом деле достать дозу, найти повод иначе унизить, но я хочу быть с тобой откровенной, не собираюсь делать ничего из перечисленного. Я понимаю, как тебе больно, каждый миг твоей жизни сейчас наполнен скорбью, хоть ты и знала, что Валантен вел себя как конченый идиот, но разбитое сердце не слушает увещевания разума. И я спрашиваю вовсе не потому, что мне хочется мучить тебя, но это правда важно, дело жизни и смерти. Умоляю, Жюли, ответь. Может статься, что твои слова спасут чью-то жизнь. Раз веришь в Дьявола, значит, веришь и в Бога?

Девушка нарочито громко рассмеялась, откидывая голову назад, в смехе чувствовались издевка и сомнение, словно в момент, когда ступаешь на порог темной комнаты, кричишь, разгоняя страх.

– Неужели ты возомнила себя орудием Господа? Тогда ты еще глупее, чем я предполагала.

Но увидев, что