И всюду слышен шепот Тьмы - Джой Моен

– Ты видела ее там, в роще. Ты нашла дорогу в Астрале, значит, и отыщешь к ней путь в Локронане. Почувствуешь ее энергию, не обознаешься. Прошу, Зоэ-Моник, верни мое дитя, боюсь, без нее мне незачем больше жить…

Кивнув, Моник взяла преподнесенный королем дар, тщательно завернула куколку в чистый носовой платок и спрятала во внутренний карман плаща. Предстоит много работы, чтобы найти Сеголен, но она обязана вернуть девушку, а значит, понадобится вся помощь, которую только сможет найти. Напоследок король клана Такка, чувствующий себя обнаженным без хранимой части, принадлежащей дочери, произнес:

– И еще, это не поможет вовсе, но я обязан сказать. Сеголен считает, что больше не сможет вернуться домой, ей не позволяет чувство вины за совершенное. Она, словно молитву, повторяла это раз за разом с той поры, может быть, вторит до сих пор.

Фраза показалась Зоэ-Моник знакомой, но от кого она ее слышала, не припоминала. Калейдоскоп воспоминаний закрутился перед глазами, и страх ледяной рукой сжал сердце. Если Моник слышала это от одного из своих знакомых, выходит Сеголен подобралась к ней близко, в то время как сама девушка с трудом могла разобраться с пугающими загадками, все сильнее погружающими ее в пучину отчаяния. Могла ли знать Сеголен о планах своего отца, решившего самостоятельно найти Зоэ-Моник, но с какой целью? В чьем теле пребывает девушка? И кто из них настигнет цель первым?

Об этом думала Моник, буквально слыша тиканье, отмеряющее секунды, когда Эгон Гобей коснулся старинных посеребренных часов на своем запястье, одолженных Матэушем Де Кольбером, силуэты дочери и отца охватил яркий свет, рассеивая сумрак Астрала, унося прочь в ежесекундно меняющийся мир.

Глава 20

Как только забрезжил рассвет на горизонте, чета Гобей вместе с дочерью, Беньямином Де Кольбером и вызвавшимся помогать Эрве Дюшармом расположилась в библиотеке, просматривая старые газеты на наличие идентичных преступлений за последние годы, чтобы выяснить, когда именно начались убийства и можно ли в действительности связать их с деятельностью Сеголен.

– Хорошо бы поговорить с очевидцами и близкими погибших. Будет лучше, если этим займусь я и Эрве, мы не вызовем подозрений, не посеем панику. К тому же у Эрве много друзей и знакомых среди подростков, ему они расскажут все, не задумываясь. Беньямин, поможешь родителям?

– Без проблем. Как только мы что-то узнаем, я нагоню вас.

В подтверждение своих слов Беньямин кивнул, взглядом проследив за тем, как Эрве взял девушку за руку, крепко переплетая их пальцы. С самого начала парень казался ему странным, а после откровенного разговора с королем теней он был готов подозревать всех и каждого, кто сумел подобраться к Моник слишком близко. Вдобавок сомнения подкреплял запах, идущий от Дюшарма, становившийся навязчивее с каждым днем, но своими чувствами Бен не спешил делиться, так как знал, что Зоэ-Моник не поверит доводам без доказательств, основанных исключительно на интуиции. Естественно, явных оснований подозревать возлюбленного девушки не было, ведь тот работал на ферме, а там какие только ароматы не пристанут к телу и одеждам.

– Будь осторожна, малышка. Смотри во все глаза, и если поймешь, что что-то идет не так, бросайте все и бегите сюда. Вместе мы справимся, – оторвавшись от газет, подала голос Элайн Мелтон-Гобей и улыбнулась, получив от дочери воздушный поцелуй.

– К кому отправимся первым?

– Давай пройдемся по списку тех, кто нам известен. Ты хорошо осведомлен об их семьях?

– Достаточно, а если не смогу вспомнить, то знаю, где можно спросить.

Встав на остановке в ожидании омнибуса, Моник раскрыла записную книжку, исписанную мелким почерком, – сведения, сделанные в библиотеке, чтобы ничего не забыть.

– Итак. Тибо Гренан, мы не уверены, что он связан, но проверить стоит. У учителя остались жена и дети, попробуем что-нибудь выяснить у последних. Взрослые часто недооценивают детей – думают, мы ничего не знаем и не слышим.

Под смешок Эрве Дюшарма Зоэ-Моник перевернула страницу и продолжила:

– Анж Леонар пропал после вечеринки у Оливье. Насколько помню, у него были друзья лишь Флавьен, кажется, и сам Оливье. Он жил один?

– Делил жилье с Флавьеном, но после пропажи друга Дюкетт продал комнатушку и свалил к приятелям.

Моник кивнула, записывая информацию, переворачивая страницу. Куколка из волос Сеголен грела карман, инстинктивно девушка хлопнула по нему, чтобы убедиться, что вещь на месте.

– Значит, первым делом отправимся к нему. После нам объявили на собрании о том, что нашли тела Валантена Мартино и некой Андре Вашон. Неизвестно, кто из них был первым, так что будем ориентироваться в зависимости от расположения на местности. Что можешь сказать по этим двум?

Эрве задумался на миг, откинул носком грязного ботинка камешек и поднял плечи.

– Валантен жил со своей подружкой, нашей старой знакомой. Ни родителей, никого, кроме многочисленных юбок. Хм, Андре Вашон… неприметная девочка, училась хорошо, но я плохо ее знаю. Вроде у нее осталась сестра.

– Точно! Девочка в зале оплакивала Андре, как же ее… ах да, Мишелин, Мишелин Вашон.

Невдалеке виднелся транспорт, но увлеченная письмом Моник не заметила этого и оторвалась от бумаги, только когда прозвучали следующие слова парня:

– А как же тот антрепренер? Почему его нет в твоем списке? Его смерть была странной, тебе не показалось? Эмильен Тома. Весть о его гибели потрясла не только Локронан. К тому же эта странная певичка, все убитые действительно хотя бы раз бывали на ее концерте.

Девушка принялась жевать карандаш, но вздохнула, решаясь рассказать правду. Без пауз, прерываясь лишь на хватание ртом воздуха, Моник описала до мельчайших подробностей случившееся с ней и то, как она, будучи Меланхолией, подняла Эрве на сцену, терлась об него, как кошка, и даже последние секунды жизни Тома. Все время, пока они ехали до приятелей Флавьена Дюкетта, Эрве Дюшарм хранил молчание.

– Не могу поверить, что это ты. Столько времени меня мучила совесть за то, что позволил какой-то девке, пусть и на мгновение, но отвлечь от мыслей о тебе, утешал себя тем, что Меланхолия – звезда, и ее действия ничего не значили для нас обоих. Просто невероятно, Зоэ-Моник! Сколько в тебе скрытых талантов!

Пряча улыбку, Моник зарделась и сжала пальцы парня в ответ; Эрве коснулся губами ее руки, запечатлевая теплый поцелуй на тыльной стороне ладони. Зоэ-Моник при взгляде на парня старательно избегала мысли о том, что ее возлюбленный может быть причастен к злодеяниям Сеголен, слова короля проносились в голове, кружились и таяли, словно первые снежинки. Все, кто причастен к силе дочери Дю Тревилля, по словам