Цена империи. Выбор пути - Игорь Аркадьевич Черепнев

Казалось, что так и не удастся полностью подготовиться к отплытию, но дата была определена лично императором Михаилом II и зависела в основном от ледовой обстановки в Финском заливе и на просторах Балтики в целом. С началом апреля температура воздуха впервые поднялась выше нуля, но так и не дотянулась даже до плюс пяти градусов, однако постепенно водное пространство стало сбрасывать ледяной покров.

Дабы соблюсти старинные морские обычаи, день отплытия не должен был приходиться на понедельник и на тринадцатое число. Первое мая, которое выпадало в 1886 году на субботу, вполне подходило под необходимые критерии допуска.

Выбирая этот день, государь Михаил Николаевич изволил улыбнуться и высказаться, что отправка новейшего крейсера «Дмитрий Донской» будет своеобразной демонстрацией, но комментировать сей тезис не стал. Естественно, был отслужен молебен Николаю Угоднику, а также прошло еще одно мероприятие, кое носило неофициальный характер, но тем не менее обязательно соблюдалось на флоте. Речь идет об организации банкета прямо на борту корабля, уходящего в дальнее плавание, для родственников офицеров. Поскольку всех было невозможно разместить в кают-компании, то на палубе разместили павильон, стены и крыша которого надежно защитили собравшихся от ветра и сырости. Но одно отступление от сложившегося ритуала все-таки было. Учитывая участие в экспедиции и группы ученых, они были также приглашены, тем более что большинство из них имели чины и дворянство. А возглавил сию компанию не кто иной, как наследный принц княжества Монако Альберт.

Кстати, его участие в этом прожекте имело и еще одно последствие. На мачте парохода «Посейдон» помимо трехцветного Российского флага, был поднят и личный штандарт Альберта Оноре Шарля Гримальди. Таким образом, это плавание из категории обычного дальнего крейсерского похода трансформировалось в международную акцию с участием представителей из двух августейших фамилий Европы. Безусловно, что все эти факторы плюс новации в конструкции и оснащении броненосного крейсера «Дмитрий Донской» предъявляли особые требования к командиру сего боевого корабля. С одной стороны, он должен обладать жестким характером, уметь поставить себя так, что все в команде почитают его «вторым после Бога». С другой стороны, сей авторитет следует зарабатывать не матерными тирадами после проверки белой перчаткой наличия малейших следов грязи в самых укромных уголках крейсера, а разумной требовательностью ко всему экипажу и к самому себе. Недаром утверждал один из мичманов Российского императорского флота: «при строгости надобна милость, иначе строгость – тиранство». А к сим словам было не зазорно прислушаться и каперангам, ибо они принадлежали самому генералиссимусу Александру Васильевичу Суворову. Кроме того, технический прогресс требовал, дабы на капитанском мостике отдавал команды не замшелый ретроград, ностальгирующий по прошедшей парусной эпохе, а человек умеющий учиться. Как известно, идеал подобен горизонту, к нему можно стремиться, но достичь, увы, невозможно.

Назначенный командиром «Дмитрия Донского» капитан первого ранга Диков во многом соответствовал необходимым требованиям. Никто не мог усомниться в его личной храбрости, проявленной в суровые годы войны, ибо он стал первым из морских офицеров, получивших солдатский и офицерский георгиевские кресты. Да и с техническими новинками Иван Михайлович был знаком не понаслышке. В последней войне с Турцией он умело применял морские мины, а почти годичное плавание за границею на разных судах Черноморского флота позволило ему присмотреться к новациям, принятым в военных флотах временных союзников и потенциальных противников. Окончательно вопрос с его назначением решился после аудиенции у государя.

Мой папа отменно подготовился к сему разговору, и он затянулся на пару часов. Такие беседы позволяли получить очень важную информацию о реакции на реформы, проводимые в армии и на флоте, от той категории людей, от которых во многом зависел успех этих мероприятий. Речь шла о старших офицерах, кои достигли пятидесятилетнего возраста, успели понюхать пороха в последнюю турецкую войну, а кое-кто и в совсем еще юные годы сходились в схватке на бастионах Севастополя с объединенной просвещенной Европой, в очередной раз пытающейся разобраться со славянскими варварами. Именно им, имеющим боевой и жизненный опыт, но не успевшими забронзоветь, предстояло командовать новыми кораблями, а со временем, заполучив по заслугам орлов на погоны, влить свежую кровь в Адмиралтейство, где иные просто и высокопревосходительства привыкли все измерять опытом Очакова и покоренья Крыма.

Вот и каперанг Диков не только не обманул ожидания папа, но напротив, приятно его удивил. Он высказал несколько дельных предложений, но два из них следует упомянуть особо. Прежде всего, он посоветовал расширить контингент лиц, кои имели право поступать в Морской кадетский корпус, ибо до сих пор это были дети военных моряков и потомственные дворяне. Но второе предложение вызвало у моего ученика настоящий ступор, а в голове вертелись две мысли: или наши яйцеголовые допустили утечку информации, или передо мной архиталантливый человечище. Дело в том, что параллельно с работами над подводными лодками в научном центре у Александровского начали эксперименты по разработке гидрофонов для организации связи между кораблем и субмариной, находящейся в погруженном состоянии. А заодно и на перспективу для создания противолодочной обороны.

Слава богу, что верным оказалось второе предположение. Иван Михайлович, еще будучи лейтенантом, был назначен помощником директора черноморских и азовских маяков и по долгу своей службы живо интересовался всеми новациями в этой сфере. В его руки попала информация о работах Джона Тиндалла в Британии и Джозефа Генри в САСШ, которые предлагали установить на всех основных маяках мощные сирены, звучащие в воздухе, что позволяло предупреждать суда даже в условиях тумана об опасности. К сожалению, проведенные эксперименты не дали положительных результатов. Но во время войны с турками уже капитан-лейтенант Диков обратил внимание на то, как далеко распространяются под водой звуки при взрывах мин. А после того, как в «Морском сборнике» появилась статья о том, что сигналы, создаваемые при ударе подводного колокола, хорошо распространяются в воде, то это и подтолкнуло его к мысли о возможности подводной связи, а также с помощью стетоскопа или простых микрофонов, установленных на корпусе судна, принимать сигналы от маяка. Итогом этой встречи стало то, что капитан первого ранга Диков был вновь произведен в звание флигель-адъютанта, но уже императора Михаила II. Правда ему пришлось дать слово офицера впредь не озвучивать сию информацию и иные технические предложения перед широкой аудиторией. А уже позже, после встречи с Александровским, которая произошла по инициативе папа, Ивану Михайловичу пришлось еще подписать соответствующий документ о неразглашении. Впрочем, весьма недурственная премия и намек на поощрение