Тартуга.Обратно в Хелл - Максим Алексеевич Антипин

– Слышь, ты, благодетель! Сговорились? А? Ответь, дурачок! – Глава отряда схватил за грудки альбокорийца, от чего последний стал потеть еще больше. – Я вам, пока шли по Олау, все говорил! До этого господин Абушкан не раз вещал! Кто виноват, что вы поголовно тупоголовые! Держаться рядом! Меня слушать! Инициативу не проявлять. – Почему он, он или он, – предводитель указывал подбородком в сторону парней, – не полезли в пруд? Освежиться захотел?! Посмотрите-ка, что за птица! Просвети меня?

– Жарко, душно тут… Голову печет… – Мямлил ширококостный альбокориец, – вот и… Подумал…

– Подумал… – Предводитель так близко приблизился к лицу пухлого, что своим рассерженным, шумным дыханием сбивал капли пота с носа и щек. – Чем вы на "Продажной киске" три месяца маялись? Наколдуй защиту от зноя. Ворожба плевая! Познал откровение?

Юноша сглотнул, опасливо кивнул. Действительно, как они сами до этого не догадались.

Отпустив Толстяка, Кость сплюнул. Постоял минутку, ловля опьянения от шарика сушеной травы, скомандовал, – вперед!

Остальной день прошел без происшествий. Отряд пробирался по раскаленной земле, не сбавляя темп. Поход в туалет или попить воды, а тем более покушать… И речи не стояло. Он объяснял это тем, что нужно себя преодолевать. Либо укроти свой мочевой пузырь, готовый разорваться к концу марша, либо справь нужду в штаны, навеки став зассанцем. Нам нужны стойкие люди! Слабаки могут сдохнуть! Я все сказал! Ребята в унынье следовали среди тоскливой местности, ведомые опытным охотником, попутно укрощая телесную оболочку.

Как только солнце начало клониться к закату, окрашивая небосклон в бордовые цвета, показывая ранние звезды, Кость велел становиться на привал:

– Так, одаренные вы мои. Писать-какать только группами, минимум двое. Так, ты, ты и ты. Осторожно собирайте сухие кусты, будем костер палить. Глядите, чтоб никто вас не цапнул. Другие доставайте паек. Пару человек на стреме. Приступаем. – Сам же забрался на небольшой валун, осматривал окрестности. Работа кипела. Разбившись по парочкам, юноши удовлетворяли накопившиеся за день физиологические потребности. Какое же удовольствие поливать остывающую землю теплой струей несмотря на стойкий, бьющий в нос запах аммиака. Насыщенно желтый, даже коричневый цвет соленой жидкости, изливающийся из уставшей плоти. Оставить ловушку, в которую зазевавший путник мог угодить нечаянно ногой. Как известно, это, безусловно, к деньгам.

Первый час все шло очень весело и тихо. Парни беседовали меж собой, с удовольствием уплетая скромный паек. Слушали байки предводителя, мечтая, представляя, как в будущем и их жизнь обрастет занятными историями и авантюрами. Пока один из стеснительно-сообразительных ребятишек не решил справить большую нужду.

Игнорируя советы Кости, отлучился за ближайший кустик один без сопровождения. Спустил одежонку, присел на корточки. Начал делать срамное дело. Пока его планы не нарушил бронированный песчаный скорпион. Данный вид древних членистоногих в изобилии населял материк. Прячась от жаркого солнца в прохладной норке, с наступлением темноты выходил на охоту, хватая жертву клешнями, старался разорвать ее, а если не получалось, то жалил, впрыскивал смертельно опасный яд. Попадая в кровь, всасываясь, расплавлял мягкие ткани, что попадались на пути убийственной жижи.

Архелонский парнишка почти закончил, готовый через секунду-другую вернуть штанишки на прежнее место, когда в районе копчика, немного ниже, почувствовал резкую боль. Закричал, схватил ужаленное место руками, предпринял попытку бежать. Спущенные шаровары, словно кандалы, не дали ему это сделать. Запутавшись, рухнул, сдирая в кровь коленки, бедра, а в конце падения сильно стукнулся подбородком о камень среди песков. Соприкосновение настолько сильное, что в глазах потемнело, а нижняя челюсть лопнула. На карачках, мыча, выплёвывая по пути зубы, несостоявшийся кэтхантер напоминал брошенного слепого теленка-инвалида в поиске мамы-коровки. Жалкое зрелище. Скорпион, напуганный таким поведением жертвы, скрылся в редкой растительности.

Сидящий вокруг костерка резко поредевший отряд в миг вскочил. Сердца ребят ускорили бег, а души наполнила тревога. Лишь Кость остался сидеть. Спокойный, как питон, жевал неизвестный экзотический фрукт, до этого извлеченный из походной сумки.

– Говорил же, по нужде ходить вдвоём! Минимум! Один гадит, другой смотрит! Все ли в порядке, а не на процесс. Нашелся, блин, стешняшка! Может, ему еще горячую ванну притаранить надо было, искупнулся на сон грядущий?

Мычание приближалось, а после мигом затихло, словно ликвидировали источник одним махом. Кость прошептал зачарование лунного глаза, позволяющее видеть даже без источника света. Поднявшись, двинулся к теплому свежему трупу кэтхантера. Спустя минуту вернулся.

– Еще один приказал долго жить. – Доев пурпурный фрукт, выкинул огрызок в сторону, вытирая кисть, испачканную соком, об живот. – Скорпион за жопу цапнул. Это больно. Мучительно. Так-с, заканчиваем посиделки, и на боковую. Двое дежурят, ходят кругами вокруг лагеря. Иначе уснете. Потом будите следующего. Кому-то придется дежурить одному. Я все сказал.

Кость расстелился и уснул, перед этим наколдовал себе защиту от ночных насекомых.

Душегубец, кутаясь в походный плащ, служивший в данный временной промежуток постелью, размышлял. Физически устал, но назойливые мысли лезли в голову. Удивительна наша жизнь, как ни крути. Ряд случайных событий, эмоциональных поступков, и вот ты, неизвестно где. Лежишь на остывающей, пыльной земле. Думаешь о всяком. На краю света. В окружении подобных тебе потерянных душ…

Дом, милый дом… Смех матери, ее теплые слова поддержки, вкусная еда и уют. Наставления отца, как не надо делать. Как надо – он не знает. Долгие вечерние посиделки во дворе, когда время словно замирает, говорит: "отложи дела, насладись моментом". Как в бане смывал трудовой пот, опилки и грязь, наблюдая за текущими к сливному отверстию грязными потоками, понимая: день прожит не зря. Ночные прогулки с милой девушкой, рассуждая о всякой всячине с умным видом, показывая, какой важный, аки павлин, распуская хвост. Воспоминания неслись в чертогах сознания, подобно табуну лошадей, выбивающих копытами пыль грусти, душевных страданий, хандры.

Расположившись на твердой растрескавшейся земле, под голову положив вещь-мешок, осознавал: какая же все-таки мягкая постель из наполовину разрубленного ствола! Древесные волокна – гусиный пух! Стоит только прилечь, мигом провалишься в сон. А еще был малыш Тоби с его неблагополучным отцом. Смерть друга повлекла за собой цепь ярких событий, поэтому сейчас он рядом с затухающим костром, за многие тысячи верст от родных земель…

– Душегубец? Живой? – Толстяк тряс за плечо юношу, – через два часа выступать, твоя очередь охранять наш покой.

– Хорошо. Хорошо. Иди спи! – Ворчал наш бродяга. Поднявшись, недовольно озирался. Темно. Даже ребят разглядеть трудновато. Вдруг тварь какая-нибудь рядом. Как ее обнаружить? Ладно. Первым делом попил. Легче. Отряхнул с плаща налетевшую пыль, продолжал кутаться, ибо ночи в этой части материка невероятно холодные. Принялся ходить кругами, охраняя товарищей да борясь со сном.

Лишь первые