Ловец духов - Григорий Константинович Шаргородский

княжьих людей не обошлось. Олег прекрасно справился с поставленной задачей, и благодаря отправленным сообщениям на базу Резвого прибыли: отец Никодим с братом Аркадием, Дима с отцом Насти и капитан Пескарь с Колотуном. А вот сотника Ветрова и его вечно улыбающегося друга Виктора я не приглашал.

Первым на меня насел рассерженный отец. Он даже попытался вцепиться мне в лацканы немного помявшегося в полете пиджака, но я шагнул назад и чуток выглянул из себя. Это остудило пыл Николая Кирилловича, но молчать не заставило.

– Извольте объясниться, господин Чекан, – холодно потребовал успешный стряпчий, проигнорировав мой дворянский статус.

А следовало его учесть, раз уж перешел на официальный тон.

– В чем именно, господин Шаров? – холодно поинтересовался я у человека, которого искренне уважал, а в данный момент еще и полностью разделал его переживания.

– Во что ты втравил мою дочь?! – не выдержав, перешел на крик сильно перенервничавший человек.

Уважение уважением, но я давно хотел вернуть лучшему стряпчему Пинска одну моральную плюху, выданную мне при первом знакомстве. Причем дословно:

– Извольте вести себя подобающе, милостивый государь!

Сработало. Отец Насти дернулся, словно ему влепили реальную пощечину. Я тут же продолжил:

– О том, что Настя собралась в Новгород, я узнал лишь в Турове, на борту дирижабля. Вы воспитали сильную и независимую дочь, так что должны быть готовы к последствиям. – Заметив на его лице ярость, но теперь уже холодную и оттого особо опасную, добавил: – Я не осуждаю ни вас, ни ее. От подобных бед порой не убережет и охрана в собственном доме.

Мой явный намек на похищение княжны Николай Кириллович понял правильно и, чуть подумав, все же вернулся в свое привычное состояние – холодное и расчетливое, но вряд ли он меня простит. Если не удастся вытащить Настю, боюсь, у меня появится очень опасный враг. Остальные наблюдали за нами с легкой растерянностью, так что я поспешил ввести собравшихся в курс дела. Для этого пригласил всех в приземистый склад, где у Резвого проходили тайные переговоры с клиентами и конкурентами. Присутствие дружинников сильно нервировало контрабандиста, и этого он мне точно не забудет, так что я попросил обоих отойти в сторонку:

– Господа, я не знаю, как так получилось, что вы встретились. Леонид Федосеевич, вас здесь вообще не должно быть.

– Мне позвонил Николай Кириллович и сказал, что есть новости о том, кого мы упустили, – еще раз недобро покосившись на такого же угрюмого Резвого, с намеком сказал сотник.

Да уж, Настин отец сегодня прямо в ударе. Идея привлечь его к делу оказалась крайне неудачной. Беглого колдуна для простоты понимания я упомянул в лишь в телеграммах отцу Никодиму и Диме. Тут уж сам лопухнулся.

– Увы, вышла ошибка, и тот, кого вы ищете, здесь ни при чем. Но замешаны его коллеги.

– Значит, дочь Николая Кирилловича все же украл колдун?

Ну вот и как ему пояснить, не выдав лишних деталей? Устало вздохнув, я сказал:

– Леня, я собираюсь наделать кучу глупостей и сунуться на чужую территорию. Ты уверен, что хочешь в это лезть?

– Драться будем с колдунами? – не унимался сотник.

– Если не повезет. А если повезет, то только с цепными.

От упоминания насильно связанных с духами людей щека Ветрова дернулась:

– Я в деле. И ты мне не чужой, и Николаю Кирилловичу я сильно задолжал.

Уже хорошо, но только как теперь вывести из-под удара Колю? Я не успел ничего придумать, Леня справился сам:

– Резвой, ты на Степу так не зыркай. Думаешь, никто не знает о твоей берлоге и о том, чем ты тут занимаешься? Не считай себя самым хитрым. Город у нас маленький, и спрятаться тут трудно.

Коля задумался и, видно, решил, что ссориться со мной себе дороже, так что протянул раскрытую ладонь и сказал:

– Знаешь, Степа, не буду я лезть в этот блудняк. Без обид?

– Без обид, – с облегчением пожал я руку пусть не совсем друга, но и не врага.

Затем мы с сотником пошли на склад. Вокруг большого стола, над которым сиротливо горела лампа в коническом плафоне, освещая только середину помещения, собрались все, на кого я мог рассчитывать в этом деле. Без них я не справлюсь. Лица таких разных людей смотрели на меня с любопытством и разной степенью настороженности. Я решил ничего от них не скрывать. Пусть сами решают, идти за мной или нет.

Глава 12

Споря с басовитым жужжанием винтов, по обшивке дирижабля шелестел настойчивый ветер. Сейчас он всеми силами старался остановить наше продвижение к цели, но небесный путешественник особо и не сопротивлялся. В отличие от вчерашнего перелета, сегодня мы вылетели с рассветом и никуда не спешили. Наоборот, я попросил капитана рассчитать все так, чтобы прибыть на место к вечеру.

Сейчас все спали, вымотавшись за эту беспокойную ночь, и только я никак не мог успокоиться, разглядывая своих не просто спутников, а соратников, в прямом смысле этого слова. Рать у нас маленькая, но лихая.

В дальней части трюма одной компанией расположилась четверка бесогонов. Во время ночной подготовки они смотрели на меня и моих друзей настороженно, но не враждебно и держались особняком. Вся эта затея брату Аркадию дико не нравилась, но и он, и оставшийся дома отец Никодим согласились с тем, что без железных доказательств идти к новгородским скорбникам нельзя. А если рассказать все как есть, они скрутят меня, а может, и сразу сожгут, не откладывая благое дело в долгий ящик. Тут я в своих предположениях не ошибся. Но при всем этом ненависть брата Аркадия к колдунам была настолько лютой, что он решил еще больше нарушить правила братства. Его свора, как и говорил священник, без сомнений последовала за вожаком. Теперь все они мои соратники, так что я удосужился разузнать их имена. Явно не любившего меня здоровяка звали братом Герасимом. Щуплый спец по замкам оказался тезкой брата Илии. Чтобы не путаться, я продолжил называть его Щуплым. Третьим в команде помощников Аркаши был крепко сбитый, молчаливый и нелюдимый брат Матфей.

У правого борта на выделенных Резвы́м тюфяках спали ушкуйники. Капитан Пескарь кроме Колотуна взял с собой еще и крепыша Ядро – носителя дичайшего в плане суразности наряда и двуствольного дробовика какого-то запредельного калибра. Вот у кого не было ни малейших сомнений, так у этой троицы. Они даже не заикнулись о вознаграждении. Я всегда знал, что Пескарь – это один из последних носителей настоящего ушкуйного духа. Как-то двусмысленно получилось. В