Ловец духов - Григорий Константинович Шаргородский

коридор охранников и заставив остальных вернуться на лестницу. Но долго он их не удержит, и нам нужно срочно попасть в кабинет. Так что время переходить к еще одному запасному плану. Леня поддержал своего друга вместе с двумя взявшимися за револьверы скорбниками, а я забросил в кабинет газовый баллон. И тут же начал надевать противогаз. Братья Аркадий и Герасим в этот раз чиниться не стали и последовали моему примеру. А затем под аккомпанемент доносившегося из кабинета кашля мы заскочили внутрь. Я бежал первым, явно рискуя получить пулю, но тут уж не до благоразумия. В прятавшегося за столом Павла даже стрелять не стал. Он и так плохо соображал, что происходит, тыкая стволом револьвера куда попало. Оказывается, одержимый человеком человек не так шустер, как бесноватый, оседланный природным духом. Так что я просто двинул хозяина кабинета прикладом в голову, а затем мы со скорбниками быстро связали его и потащили к боковой двери, ведущей в спальню. Туда из коридора, через дверь для прислуги, должны были отступить прикрывавшие нас бойцы. Так оно и получилось. Брат Герасим открыл замок и помог Щуплому втащить в спальню раненого брата Матфея. Леониду тоже пришлось втаскивать Витю за шиворот, но не по причине ранения, а потому что полусотник не на шутку разошелся, поливая противника из автомата.

– Да угомонись ты, оглашенный! – наорал на друга сотник, получив в ответ полубезумный оскал.

О проблемах с головой еще одного моего друга я подумал мельком, стаскивая противогаз и переворачивая на живот нашего пленника. Тут уж простым заглядыванием в духовный мир не обойдешься. Придется полноценно выходить. Усевшись в удобную позу и хлебнув зелья из фляжки, я после недолгой подготовки вышел из себя. Взгляд на призрачную копию ножа в моей прозрачной руке показал, как сильно изменился Обжора, но о последствиях подумаем потом. Сейчас мне предстояла практически хирургическая операция. Это вам не счищать вцепившегося в человеческую аура залетного духа. Тут придется разделять две людские души. И не факт, что получится. Если угроблю пациента, могу потом и не оправдаться, даже с помощью бесогонов. Как бы вообще не подвести брата Аркадия под монастырь, точнее дальний скит.

Ну что же, помолясь, приступим. К счастью, мысленно произнесенная короткая молитва усилила мой дух и придала решимости. Так что я кромсал чужую ауру с остервенением и без сомнений. Что самое интересное, Обжора работал словно опарыш, который подъедает только мертвую плоть и не трогает живую. Он втягивал в себя лишь частицы духа вселенца, а вот ауры самого Павла не касался. Мало того, Обжора даже попытался поймать под конец рванувшую вверх искорку, но я одернул. Сам при этом удивился. Вроде ад должен находиться где-то внизу, а решившему въехать на чужом горбу в новую жизнь мерзавцу точно туда. Впрочем, вверху может быть чистилище, да и не мое это дело – кому и куда. Моим оно станет, когда сам там окажусь – надеюсь, очень нескоро.

Операция сильно вымотала меня, так что, вернувшись в тело, я завалился на спину с блаженным вздохом. Обжора помог вернуть силы, но вставать не хотелось, хотя события вокруг меня продолжали развиваться с бешеной скоростью.

Кто-то палил по закрытым и уже изрешеченным дверям не только из коридора, но и из все еще заполненного едким газом кабинета. А затем все резко изменилось. Казалось, пальнули из пушки. Потом еще раз. Я запоздало догадался, что это Ядро развлекается. Еще с минуту продолжалась перестрелка. А затем из коридора послышался веселый голос Колотуна:

– Эй, служивые, не пальните в своих с перепугу.

– Заходи, не бойся. Вой дитя не обидит, – не остался в долгу уже отошедший от боевого угара Виктор, и все дружно заржали.

Даже я начал подхихикивать от схлынувшего напряжения. Но тут всех осадил Леонид, начав раздавать приказы. Я тоже посерьезнел. Встал и посмотрела на Павла. Теперь это был он и только он.

– Павел? – на всякий случай спросил я у все еще связанного юноши.

Мертвенно-бледного бедолагу трясло, а его широко раскрытые глаза были совершенно безумными, но в них уже теплилась искра понимания. Так что бывший бесноватый мелко закивал.

– Ты понимаешь, что именно я сейчас сделал?

– Д-да. С-с-спасибо, – сильно заикаясь, хрипло ответил мой пациент, и это хорошо.

С души упал тяжелый груз, но не весь. Задать вопрос я не успел, потому что в комнату ворвался Дима и попытался ударить лежачего. Хорошо хоть мне удалось вовремя перехватить друга.

– Где Настя, урод?! Где она?!

Павел побледнел еще сильнее и окончательно лишился возможности говорить, но все же нашел в себе силы, чтобы движением головы указать на третью, самую маленькую дверь в спальне.

Дима дернулся, но я все еще крепко держал его. Убедившись, что друг не будет делать глупостей, подошел к небольшой двери с внешним засовом и слегка выглянул из себя. В соседней комнате слабо светилась лишь одна знакомая аура. Настя была напугана, но ее дух пылал ярко, и ярости в нем было не меньше, чем страха и отчаяния. Сдержав улыбку облегчения, я отодвинул засов и позволил Диме ворваться внутрь. Что бы ни сделал пособник колдунов с девушкой, сломать ее он не смог. И это главное. А с остальным влюбленные разберутся сами, без моей помощи.

Когда я вернулся к постепенно приходившему в себя Павлу, им уже занимался брат Аркадий. Одержимый как раз рассказывал, где именно ему подсадили душу богатого родственника. Сам ритуал он помнил плохо. Все участники были в алых балахонах с глубокими капюшонами. Происходило это в подвалах дворца еще одного Золотого пояса, которого сам Павел узнал по фотографиям в газете, да и кое-что ему досталось в наследство из памяти поработителя. Похоже, повторилась моя собственная история с гостинцами от чужака. И действительно, дух Павла стал сильнее, но при этом пребывал сейчас не в лучшем состоянии. Едва скорбник оставил парня в покое, тот прилег на кровать и тут же отключился. Брат Аркадий позвонил куда-то по стоявшему на тумбочке возле кровати телефону, я же подошел к почему-то растерявшему весь свой задор Виктору. Полусотник присел прямо на пол, обессиленно облокотившись на стену. Его аура горела смятением и непониманием. Леня сидел рядом, настороженно посматривая на друга.

– Виктор, ты как? – поинтересовался я, получив в ответ растерянный взгляд.

– Знаешь, Степан… Я многое видел, но, когда эти образины начали прыгать на стены и продолжали бежать по ним, даже получив с дюжину пуль, я чуток растерялся. Но было весело.

Казалось, мой вопрос пробил какой-то пузырь