Здесь, сейчас и тогда - Майк Чен

Ее неуверенность сменилась зрелой непреклонностью, нашедшей отражение в ее словах. В зеркале заднего вида ее взгляд пересекся с отцовским.

– Мне нужно узнать, кто ты такой, и сейчас самый подходящий случай.

В отличие от Маркуса, Кин не опасался выйти за рамки, установленные БТД. Правила он расценивал как руководство к действию, не считая их неодолимой преградой. Однако это решение было сопряжено с высочайшим риском.

Но Миранда сама хотела пойти на этот риск.

После всего, что выпало на их долю, место за штурвалом занимал уже не Кин, а его дочь.

– Ну что ж… – произнес он, повернув ключ в замке зажигания. – Куда поедем?

– Мне кажется, Пенни хотела кое-что попробовать, – указала на пассажирское сиденье Миранда.

Изначально Кин планировал, что к полуночи они с Пенни прибудут на точку возврата, тем самым не нарушив границ, за которыми бюро способно зафиксировать темпоральный прыжок. Пенни благополучно отправится домой, ну а Кин… Без немедленного врачебного вмешательства у него был пятидесятипроцентный шанс на выживание. И это в лучшем случае.

Вместо этого они оказались в круглосуточной забегаловке, где подавали курицу, – за столом, уставленным тарелками с обглоданными костями и недоеденными блюдами. Разговор шел не о невероятном будущем или горестном прошлом. Нет, он походил на самую обычную застольную беседу родственников и лился легко. Кину казалось, будто он, не расставаясь ни на день, провел с Мирандой всю ее жизнь, а не только половину и что Пенни всегда была рядом – просто Пенни, а не загадочный проблеск в ночных небесах.

Они расположились за угловым столиком, не снимая головных уборов и не опустив воротников, чтобы минимизировать риск. Несмотря на маскировку, Пенни сверкала улыбкой на всю столовую.

– Даже не верится, что эта еда еще не запрещена.

– Папа редко позволял питаться в таких местах. Все твердил, что готовит лучше здешних поваров. – И Миранда добавила низким голосом, насмешливо покачивая пальцем: – Думаете, на передаче «Домашний шеф-повар» стали бы такое пробовать?

– «Домашний шеф-повар»?

– Телешоу, в котором мне хотелось поучаствовать, – объяснил Кин, но шутка Миранды уже спровоцировала взрыв смеха за столом, одно из тех невероятных мгновений, что повторяются только в воспоминаниях. – И это правда. Вряд ли участники «Шеф-повара» рискнули бы пробовать эту еду. Она ужасно вредная.

– Вредная, но какая же вкусная! – возразила Пенни. – В сравнении с экспонатами МНОИС – просто объедение.

Миранда и Кин с одинаковым изумлением смотрели, как Пенни, извинившись, разглядывает страницу с десертами.

– То есть вы возвратитесь в восемнадцатое сентября? Две тысячи сто сорок второго? – спросила Миранда, понизив голос, когда называла год, а затем продолжила уже нормальным тоном: – Звучит как полнейшая чушь. Мне очень нравится. И что будет потом?

Возвратная дата. Секретная информация. Кин изо всех сил старался хранить спокойствие, но все равно выпучил глаза.

– Откуда ты знаешь?

– Пенни рассказала.

Кин практически услышал, как Маркус распинается насчет правил, руководств и вопиющих нарушений. Но сделанного не воротишь, и Пенни очень повезло, что ее брат не увидел, как она попирает пространственно-временные законы, поскольку был занят инсценировкой смертельной автокатастрофы с последующим пожаром.

– Это она зря. Забыла о темпоральной деформации.

– Ну хорошо. Что произойдет, когда вы двое окажетесь дома? В будущем? – Миранда изобразила пальцами кавычки. – Вернетесь к нормальной жизни? Поженитесь? Господи, пап, ты у нас профессиональный жених. Откроете ресторан? Пенни говорила, что планирует взять кредит.

– Ну да, – подтвердил после долгой паузы Кин. – Что-то в этом роде.

– Нет, – возразила Миранда.

Она задумчиво прищурилась, закусив нижнюю губу, и принялась ритмично постукивать пальцем по столу.

– Нет. Что-то здесь не так.

– Да все нормально…

– Помнишь, как ты учил меня играть в футбол? Чуть ли не первым делом сказал, что надо внимательно следить за другими игроками. Бывает, взгляд устремлен в одну сторону, а тело подалось в другую. По некоторым признакам всегда можно догадаться, что игрок хочет тебя обвести. Об этом говорит его поза, взгляд на товарища… Да много чего. Этому ты научил меня в детстве, и я всю жизнь пользовалась твоим советом. Даже после того, как бросила играть в футбол.

Миранда подалась вперед и, посмотрев Кину в глаза, пояснила:

– Мой детектор фигни. Он работает на полную мощность. И сейчас мне втирают какую-то фигню. Обычно ты или отвечаешь сразу, будто подготовил речь, или медлишь, не зная, что сказать. В обоих случаях ты что-то скрываешь. Это чувствовалось, когда Пенни говорила с мамой.

«Детектор фигни».

При каждом поступке и слове Миранды Кин таял от восхищения. Если у нее и были недостатки, сейчас Кин не видел ни одного.

– Есть нюанс, – тихо сказал он, взглянув за спину. – Не факт, что я вернусь живым.

Миранда замерла, не говоря ни слова и даже не мигая. У витрины Пенни интересовалась различными десертами. В остальном было тихо.

– Тебя преследуют? – наконец спросила Миранда. – За тобой тоже охотятся убийцы?

– Не исключено. Но дело не в этом. Человеческий организм не приспособлен к путешествиям во времени. Мы поддерживаем себя целым набором медикаментов. В моем случае все сложнее, чем у других, ведь я на много лет застрял в прошлом. По возвращении мне понадобится инъекция.

При этих словах его тело – тело тренированного, настороженного спецагента – вдруг обмякло, и он рассказал о сломанном шприце.

Миранда понемногу вжималась в диван, но вдруг выпрямилась и сверкнула глазами.

– Пенни. Разве она не поможет? Допустим, вызовет «скорую», когда вы окажетесь в своем времени?

– У Пенни множество талантов, но она не врач. А ☺«скорая»… Так мы вконец нарушим все правила. Ну да ладно, – через силу улыбнулся Кин, – всякое бывает. Может, организм решит, что в пороховницах достаточно пороха для последнего путешествия. Тогда мы чинно-мирно вернемся домой, поженимся, и дело с концом.

Плечи Миранды едва заметно покачивались взад-вперед в такт с неслышным ритмом. Кин знал, что под столом она притопывает ногой, хотя не мог этого видеть.

– Она знает?

– Нет, – с трудом ответил Кин.

Вернулась Пенни, и отец с дочерью умолкли.

– Вы точно ничего не будете?

– Поверь, – с готовностью ответила Миранда, уводя разговор от мрачной темы, – в подобных забегаловках десерты вкусными не бывают.

– Допустим, – согласилась Пенни, – но добросовестный историк обязан изучить предмет исследования.

Озарив всех ослепительной улыбкой, она вернулась к витрине, склонилась и стала выбирать пирожные.

– Ты должен рассказать ей, пап.

– Не могу. Не имею права так ее обременять. Только не после всего, что мы пережили. Чтобы дойти до конца, ей требуется вера. У меня за плечами многолетний опыт, а